Под знаком кометы - [35]

25 октября 1907 года, 11:15. Сербия, восточнее н.п. Смедерево.

Запасной королевич и капитан сербской армии Георгий Карагеоргиевич

Сырой порывистый ветер, перемешанный с мелкими дождевыми каплями, бьет прямо лицо. Низкое серое небо над головой, серые волны Дуная, стремящегося к далекому Черному морю, и светящиеся ярким свежеотесанным деревом нитки понтонных переправ, прорезающие реку от берега до берега. А по ту сторону Дуная идет бой русских авангардов с яростно огрызающимся гонведом: там грохочут полковые орудия, вспухают в воздухе клубки лопнувших шрапнелей, а злая ружейная трескотня, татаканье пулеметов и кличи «ура» отмечают те места, где противоборствующие войска сошлись в ближнем бою. А еще там, едва различимые в туманной дымке, в небо встают столбы дыма – это горят несчастные сербские села, и чад от этих пожарищ поднимается к заплаканным небесам. Венгерская солдатня жжет их, не особо разбирая, кто там истинный сербский патриот, жаждущий воссоединения со своей Родиной, а кто сидит смирно, не желая «лезть в политику». Времена, когда австрийцы и венгры выигрышно выглядели рядом с турками, давно прошли, да и турок никаких с недавних пор уже нет.

Здесь, западнее Смедерево, основное направление удара русской экспедиционной армии, которой командует Павел Адамович Плеве, прославивший свое имя во время Турецкой кампании. Битва при Урошеваце была жарким делом, но по сравнению с Одринской операцией и последующими боями за Константинополь она сейчас выглядит стычкой местного значения. Там русская армия постоянной готовности показала миру, как правильно сражаться в соответствии с заветом фельдмаршала Суворова «не числом, а умением». Там в свой первый бой пошел русский корпус морской пехоты, и показал, что невозможное возможно. Вражеская столица пала под совместным натиском армии и флота, династия потомков Османа оказалась низложена с трона победителями, древний хищник, терзавший окрестные христианские народы, превратился под их ударом в ничто.

И теперь перед русскими солдатами еще один наш старый общий враг. Русская армия постоянной готовности – это страшная сила. Низкие облака распадаются от частого грохота тяжелых орудий, которые, высоко задрав свои кургузые стволы, кашляют снарядами куда-то за реку. Там в первых рядах сражается морская гренадерская бригада полковника Дроздовского, форсировавшая реку в предутреннем тумане по наведенным саперами мостам. Сейчас русские морские гренадеры ведут бой за город Ковин (по-венгерски Кубин), расположенный чуть ниже по течению от места переправы. Там отчаянно сопротивляется сто первый пехотный полк регулярно (имперской[20]) армии, очевидно, целиком и полностью перешедший на сторону венгерских повстанцев. Исконная вражда со славянскими народами для его солдат и офицеров оказалась намного важнее приказа нового императора. Слишком глубоко в их плоть и кровь въелись установки недоброй памяти старика Франца-Иосифа. И оберст Слон, и русский князь-консорт говорили мне, что история – это не легкая бричка, которую можно развернуть одним движением поводьев, а тяжелая ломовая телега, мчащая с горы под крутой уклон. Попробуй сверни такую в сторону, не сломав при этом шею.

Но русская морская пехота, с которой австрийцам сейчас приходится иметь дело – далеко не подарок. Головорезы полковника Дроздовского в первой волне десанта высаживались на берег Босфора, одну за другой опрокидывая турецкие батареи, а потом глаза в глаза резались с озверевшими, загнанными в угол, османами на улицах бывшей турецкой столицы. Даже регулярная австрийская армия до турецкого «стандарта» не дотягивает на две головы. Вооружение у турок, может быть, и плохое, дисциплина слабая, но если их припрет, то драться они будут отчаянно, до последнего вздоха и капли крови. Мы, сербы, тоже такие, в угол нас лучше не загонять, а вот типичные европейцы, венгры и австрийцы так не могут. Поэтому, столкнувшись с яростным натиском русской морской пехоты, сто первый австрийский полк попятился к северо-востоку, открывая фланг седьмого пехотного полка венгерского гонведа, на который давили авангарды русской 45-й пехотной дивизии, побатальонно переправлявшейся сейчас на левый берег. В противоположность австрийцам, венгры отступали на северо-запад, из-за чего между северо-западной окраиной Ковина, занятой австрийцами, и селом Скореновац, где окопались венгры, уже наметился разрыв вражеского фронта шириной около двух верст.

Как сказал господин Новиков окружающим его генералам – это классический случай удара в стык не только двух полков, но и двух разных дивизий. С одной стороны – двадцать девятая дивизия, с другой – сорок третья. Донесения о том, что творится по ту и по другую сторону разрыва фронта, смогут соединиться только в штабе седьмого корпуса в Темешваре не раньше, чем к вечеру сегодняшнего дня, когда венграм уже поздно будет пить боржом. Добавляет противнику хаоса и пестрый состав его войск, а также их растянутость в глубину (самая дальняя, 39-я пехотная дивизия дислоцирована аж в Дебрецене, в трехстах километрах от границы). И вот – война уже началась, а часть сил находится на марше пешим порядком в сторону приграничных рубежей, часть еще принимает мобилизованных и не может никуда тронуться, часть отказывается воевать за интересы венгерских магнатов и требует, чтобы их вернули на родину. При этом дополнительная путаница происходит из-за того, что венгры зачастую не понимают австрийцев, ибо не все офицеры гонведа на достаточном уровне владеют немецким языком.