Под зелёным знаменем. Исламские радикалы в России и СНГ - [21]

Другой, не менее важный фактор, мешающий широкому распространению исламистских движений в Азербайджане — традиционные противоречия между персами и азербайджанцами. С начала XIX в. азербайджанский этнос разделён проходящей по реке Араке государственной границей (сейчас 25 млн. азербайджанцев проживают в Иране, 7.5 млн. — в независимом Азербайджане) ^{77}. В Иране азербайджанцы лишены возможности обучать детей в школах на родном языке, ограничено количество и тираж печатных изданий на азербайджанском языке. Многие азербайджанцы по обе стороны Аракса воспринимают эти факты как национальную дискриминацию. В начале 90-х в Азербайджане была достаточно популярна идея присоединения к республике той части Ирана, где живут соплеменники. Сепаратистские настроения были популярны и среди части иранских азербайджанцев. Страх перед тем, что если Азербайджану удастся стать сильным государством, то это резко увеличит опасность сепаратизма среди иранских азербайджанцев, привёл к тому, что во время армяно-азербайджанской войны в Нагорном Карабахе Тегеран оказывал (хотя и не в явной форме) поддержку Еревану, что, естественно, ещё более обострило персо-азербайджанские противоречия.

Как отмечает Андрей Полонский, в Азербайджане исламистская ориентация сопряжена с симпатиями к Ирану, светская националистическая — с ориентацией на кемалистскую Турцию и на Запад. Именно антииранские настроения среди значительной части азербайджанцев обусловили тот факт, что в начале 90-х практически все антикоммунистические движения объединились в Народный Фронт Азербайджана, провозгласивший приверженность идеям светского, независимого, демократического государства, основанного на азербайджанской политической традиции. Его лидеры надеялись внедрить в массовое сознание ценности времён Азербайджанской демократической республики ^{78}. Особенно заметной эта ориентация стала в период пребывания НФА у власти (лето 1992 — весна 1993 г.). Интерпретация тюркизма, которая получила распространение в азербайджанском либерально-националистическом истеблишменте, была ориентирована на секулярные идеи Кемаля Ататюрка и его преемников и совершенно исключала вмешательство религии в политику. Народный Фронт стал могильщиком исламизации в Азербайджане. Мусульманская модель идентификации оказалась вытеснена националистической, протурецкой и прозападной, казавшейся в начале 1990-х гг. куда более эффективной^{79}. Характерно, что в этот период в СМИ, подконтрольных правительству, практически невозможно было встретить антиамериканской риторики, столь распространённой в странах мусульманского мира. Близкий к демократам-пантюркистам интеллектуал, член редколлегии журнала «Центральная Азия» и вице-президент бакинского Far Center Хикмет Гаджизаде с ностальгией вспоминал в конце 1990-х гг. о событиях начала десятилетия: «Общество было в восторге от капитализма, который должен был наступить сразу после того, как парламент примет соответствующие законы… Приезд в страну Маргарет Тэтчер осенью 1992 г. вызвал бурю восторга. Общество почти единодушно считало иранский режим рассадником мракобесия. А большинство политиков и интеллигенции призывало к объединению 7.5 млн. граждан Азербайджанской республики с 25 млн. азербайджанцев, проживающих в Иранском Азербайджане. Единый Азербайджан стал одной из неотъемлемых частей национальной идеи»^{80}.

Примечательно, что даже армяно-азербайджанская война не рассматривалась в республике как религиозная. Исламистская риторика практически не использовалась азербайджанской пропагандистской машиной, а муфтий республики Паше-заде отказался объявить джихад Армении. Однако полностью исключать идеологическое влияние Ирана в Азербайджане не следует. Главным проводником иранской модели развития была Исламская партия Азербайджана, созданная в ноябре 1991 г. в деревне Нордаран неподалёку от Баку. Партия официально была зарегистрирована в 1992 г. Её лидер Аль Акрам Хаджи — типичный персонаж из постсоветской люмпен-интеллигенции (достаточно редкий для Баку случай); филолог по образованию, он долгое время работал грузчиком в продовольственном магазине ^{81}. В основе идеологии партии лежало убеждение, что только ислам способен сыграть структурирующую роль в строительстве независимого Азербайджана. По мнению Аль Акрама Хаджи, республика не сумеет выбраться из кризиса до тех пор, пока её лидеры не обратятся к исламским ценностям и исламским концепциям государственного строительства.

Особенности азербайджанской идейной ситуации отчётливо проявились в двух аспектах пропаганды ИПА — в антитюркизме и антисемитизме. Рассматривая всякую форму национализма как «ширк» (т. е. поклонение чему-либо, кроме Аллаха, нарушающее строгий мусульманский монотеизм), азербайджанские исламисты отвергли концепции пантюркистского толка, считая их опасными утопиями. Пантюркизм, с их точки зрения, вреден именно тем, что становится подменой универсальной модели человеческой общности — уммы ^{82}. Лидеры ИПА полагали, что исламское общество должно стать преградой на пути распространения всё нивелирующей и по существу антикультурной американской модели цивилизации. При этом главным врагом мусульманского мира воспринимался не Запад, а всемирный масонский заговор, нити которого сходятся в Израиле. Партия провела акцию «День Иерусалима», во время которой был сожжён израильский флаг