Под зелёным знаменем. Исламские радикалы в России и СНГ - [20]
После окончания первой российско-чеченской войны многие чеченские полевые командиры стали проявлять пристальный интерес к этому региону Грузии, где компактно проживают их соплеменники. Салман Радуев поручил одному из своих ближайших подручных — чеченцу-кистину Алексею Кавтарашвили разработку плана присоединения Панкийского ущелья к Чечне. По данным грузинских спецслужб, тот же план разрабатывали и Шамиль Басаев с Хаттабом. Планы чеченских полевых командиров были поддержаны, по крайней мере, частью кистин. Так в 1998 г. местные жители попытались провозгласить Панкийское ущелье «самоуправляемой исламской территорией» и даже открыть здесь филиал диверсионной школы Хаттаба. После начала новой войны в Чечне в Панкийское ущелье перешло, как заявил автору член Дуиского (Дуиси — центральное село Ланкийского ущелья) сельсовета Аполлон Гаургшвили, около 6 тысячи беженцев из Чечни, то есть приблизительно столько же, сколько и самих кистинцев>{74}. С этого момента Тбилиси окончательно потерял контроль над этим районом и теперь пытается изолировать свою «малую Чечню». На границе ущелья поставлены бетонные плиты, препятствующие быстрому проезду автотранспорта, а въезд в него контролируют усиленные отряды грузинской полиции.
Кремль неоднократно заявлял, что на территории ущелья находятся около тысячи чеченских боевиков. Грузинские же власти дезавуировали эту информацию, утверждая, что пустили в Грузию лишь женщин и детей. Для того, чтобы понять, что в данном случае более близка к истине российская позиция, достаточно побывать в Панкий-ском ущелье. Среди беженцев весьма значителен процент мужчин призывного возраста. Более того, как лично убедился автор этих строк, на въезде в «столицу» Панкийского ущелья село Дуиси выставлен совместный вооружённый пост — кистинцев и «беженцев» из Чечни. Тот факт, что оружие в Ланкийском ущелье есть практически в каждом доме, не отрицают и сами грузинские власти. По сути, не так уж и важно, существуют ли в Панкийском ущелье военные базы боевиков или же просто в обычных сельских домах живут хорошо вооружённые беженцы из Чечни. На самом деле, обе ситуации практически идентичны. Гораздо важнее, против кого эти люди направят своё оружие. Если российские войска будут и дальше продвигаться вглубь горной Чечни, боевики будут просто вынуждены отступать в Панкийское ущелье. В этой ситуации ущелье окончательно превратится в укрепрайон, откуда чеченцы и будут совершать диверсии против федеральных сил.
Однако не исключён и другой вариант развития событий. Радикальные чеченские командиры могут попытаться «взорвать» весь Кавказ. Географическое же положение Панкийского ущелья, расположенного вблизи границы Грузии с Азербайджаном и Дагестаном вполне благоприятствует этому плану. Грузины уже имели печальный опыт боевых столкновений с чеченцами во время войны в Абхазии. Напомним, что и в лишь по счастливой случайности неудавшемся покушении на Шеварднадзе участвовали чеченцы. И как впоследствии признали сами арестованные террористы, все они прошли подготовку в диверсионной школе Хаттаба на территории Чечни под руководством инструктора — гражданина Пакистана. То есть интерес к Грузии проявляют не только чеченцы, но и их единомышленники из дальнего зарубежья.
Азербайджан
Азербайджан — единственная из мусульманских республик бывшего СССР, где преобладает шиитское направление в исламе. По разным оценкам, доля шиитов среди мусульман республики составляет от 60 до 70 %. Территориально шииты составляют большинство в южных, граничащих с Ираном областях, в центральном Азербайджане и Баку. Сунниты преобладают в северном и западном Азербайджане >{75}. Особенность Азербайджана также в том, что Духовное управление мусульман Кавказа во главе с шейхом Уль Ислам Паше-заде распространяет своё влияние и на шиитов и на суннитов. Традиционно во главе этого духовного управления стоит шиит, а его заместителем является суннит. Интересно, что в отличии от большинства мусульманских стран, шииты и сунниты нередко проводят службу в одной мечети.
Помня об опыте исламской революции в шиитском Иране, в начале перестройки многие эксперты полагали, что именно Азербайджан станет цитаделью исламистов на территории бывшего СССР. Действительно, как отмечает исследователь Андрей Полонский, в неспокойной обстановке конца 1980-х гг. в сёлах вокруг Баку, в Нахичевани и Ленкорани (так называемом исламском поясе) были весьма активны иранские проповедники. В окнах частных домов и небольших магазинов можно было увидеть портреты Хомейни и тому подобную символику. По утверждениям местных СМИ, Тегеран в это время потратил около 800 тысяч долларов на пропаганду своей идеологии в Азербайджане >{76}. Однако скоро эта волна пошла на спад, и на сегодняшний день лишь ничтожная часть населения республики симпатизирует иранской модели развития.
Думается, это явление объясняется двумя обстоятельствами. Во-первых, население республики гораздо более секуляризировано по сравнению с большинством мусульманских регионов бывшего СССР. Развитие нефтяной промышленности в конце XIX — начале XX в. привело к массированной культурной экспансии Запада в этот регион. Уже в начале XX в. Баку выглядел как типично европейский город. Национальная интеллигенция этого времени ориентировалась на западную, европейскую культуру, противопоставляя её духовному наследию исламского мира. Именно в Азербайджане, первом из мусульманских регионов мира, была создана европейская опера. В короткий период независимого существования в 1918–1920 гг. азербайджанское государство было тюркистским, сугубо светским, сравнимым с Турцией Кемаля Ататюрка.
Евгений Сатановский: «На страницах этой книги перед читателем развернется удивительная географическая мозаика — Россия и постсоветское пространство, Восточная Европа и Балканы, США и Латинская Америка, Африка и Афганистан, Ближний Восток и Карибы… А поскольку наблюдательность у Игоря Ротаря редкостная, в итоге складывается впечатление, что сам с ним во всех объезженных им уголках планеты побывал. Что несомненно лучше и много безопаснее для читателя, чем пытаться повторить его маршруты, большая часть которых в высшей степени нетуристическая…» Известный военный репортер Игорь Ротарь работал в Чечне, Грузии, Таджикистане, Донбассе, Афганистане, Руанде, Боснии и Герцеговине, Косово, Албании.
В ваших руках – записки странствующего репортера из обоих континентов западного полушария. Зарисовки о жизни в США: работа, отдых, межнациональные отношения, религия, миграция, охрана культурного наследия и природы и т. п. Перебравшись жить в США, я умышленно не стал вести жизнь типичного местного обывателя. Я зарабатывал на жизнь, пописывая статьи в разных СМИ, устраивая лекционные турне по разным американским университетам, а иногда даже не брезгуя «бомбить» таксистом в Uber. Такая жизнь имела огромные преимущества – я не был привязан к одному месту и мог позволить себе длительные путешествия по всей стране.
Эта книга — свидетельство очевидца всех вооруженных конфликтов на территории бывшего СССР со времен Горбачева до настоящего времени. Автор также включил в книгу главы об Афганистане, Синьцзян-Уйгурском автономном районе Китая, войнах в бывшей Югославии и свои американские впечатления. Все эти главы содержат параллели с тем, что происходило в бывших советских республиках, и также основаны на личном опыте. Книгу отличает яркость впечатлений, широта охвата — временного и географического, точность характеристики и достоверность фактов.
От автора бестселлера «Записки странствующего репортера: От Донбасса до Амазонки»! НОВАЯ КНИГА знаменитого журналиста впервые открывает для читателя закулисную, известную лишь участникам тех переломных событий, сторону российской журналистики, которая в 90-х – начале 2000-х годов поистине была Пятой властью и наряду с Кремлем вершила судьбу страны. «В журналистике я работал почти 30 лет. Я был корреспондентом таких ведущих изданий, как «Известия», «Комсомольская правда», «Независимая газета». В качестве репортера я побывал на всех войнах бывшего СССР.
В монографии осуществлен анализ роли и значения современной медиасреды в воспроизводстве и трансляции мифов о прошлом. Впервые комплексно исследованы основополагающие практики конструирования социальных мифов в современных масс-медиа и исследованы особенности и механизмы их воздействия на общественное сознание, масштаб их вляиния на коммеморативное пространство. Проведен контент-анализ содержания нарративов медиасреды на предмет функционирования в ней мифов различного смыслового наполнения. Выявлены философские основания конструктивного потенциала мифов о прошлом и оценены возможности их использования в политической сфере.
Водка — один из неофициальных символов России, напиток, без которого нас невозможно представить и еще сложнее понять. А еще это многомиллиардный и невероятно рентабельный бизнес. Где деньги — там кровь, власть, головокружительные взлеты и падения и, конечно же, тишина. Эта книга нарушает молчание вокруг сверхприбыльных активов и знакомых каждому торговых марок. Журналист Денис Пузырев проследил социальную, экономическую и политическую историю водки после распада СССР. Почему самая известная в мире водка — «Столичная» — уже не русская? Что стало с Владимиром Довганем? Как связаны Владислав Сурков, первый Майдан и «Путинка»? Удалось ли перекрыть поставки контрафактной водки при Путине? Как его ближайший друг подмял под себя рынок? Сколько людей полегло в битвах за спиртзаводы? «Новейшая история России в 14 бутылках водки» открывает глаза на события последних тридцати лет с неожиданной и будоражащей перспективы.
Книга о том, как всё — от живого существа до государства — приспосабливается к действительности и как эту действительность меняет. Автор показывает это на собственном примере, рассказывая об ощущениях россиянина в Болгарии. Книга получила премию на конкурсе Международного союза писателей имени Святых Кирилла и Мефодия «Славянское слово — 2017». Автор награжден медалью имени патриарха болгарской литературы Ивана Вазова.
Что же такое жизнь? Кто же такой «Дед с сигарой»? Сколько же граней имеет то или иное? Зачем нужен человек, и какие же ошибки ему нужно совершить, чтобы познать всё наземное? Сколько человеку нужно думать и задумываться, чтобы превратиться в стихию и материю? И самое главное: Зачем всё это нужно?
Украинский национализм имеет достаточно продолжительную историю, начавшуюся задолго до распада СССР и, тем более, задолго до Евромайдана. Однако именно после националистического переворота в Киеве, когда крайне правые украинские националисты пришли к власти и развязали войну против собственного народа, фашистская сущность этих сил проявилась во всей полноте. Нашим современникам, уже подзабывшим историю украинских пособников гитлеровской Германии, сжигавших Хатынь и заваливших трупами женщин и детей многочисленные «бабьи яры», напомнили о ней добровольческие батальоны украинских фашистов.
Память о преступлениях, в которых виноваты не внешние силы, а твое собственное государство, вовсе не случайно принято именовать «трудным прошлым». Признавать собственную ответственность, не перекладывая ее на внешних или внутренних врагов, время и обстоятельства, — невероятно трудно и психологически, и политически, и юридически. Только на первый взгляд кажется, что примеров такого добровольного переосмысления много, а Россия — единственная в своем роде страна, которая никак не может справиться со своим прошлым.