Под властью пугала - [87]

— Вы меня удивляете!

— Чем?

— Да ведь, насколько я могу судить, в Албании нет молодых и старых, просто некоторые родились раньше, другие позже, а душой они все сплошь старики.

— Мы говорим так символически, — пояснил Вехби Лика. — «Молодые» — те, которые борются против «стариков». Мы хотим сделать Албанию западной страной.

— Что-то я слышал об этом, только, знаете, мне кажется, что они сразу лезут в генералы, не отведан солдатской каши.

Вехби Лика растерянно замолчал.

— Разрешите представить вам издателя газеты…

— Очень рад! Вы с кем — с молодыми или со стариками?

— Со стариками. Как вы нашли нашу столицу? — поинтересовался издатель, заводя светский разговор и сам себе отвечая: — Тирана становится современным городом.

— Тирана — современный город? — удивленно воскликнул Ферид-бей.

Издатель замер.

— В цивилизованной стране столицу характеризуют три вещи — оригинальная архитектура зданий, система канализации и культурная атмосфера: театры, художественные галереи, известные учебные заведения, где люди искренне и без боязни посвящают себя служению красоте и поискам духовных ценностей. В Тиране же нет и намека на что-либо подобное. Новые здания безобразны. Канализации нет. А что касается культуры, то в Албании, может быть, и слыхали это слово, да только думают, что речь идет о культивировании капусты, которая им уже надоела.

Вехби Лика досадливо поморщился. С эксцентричным беем совершенно невозможно вести светскую беседу. Все вывернет наизнанку.

— Может, и так, Ферид-бей, — вмешался он, — только не забывайте, Тирана всего десять лет назад была деревушкой и…

— Деревушкой и осталась, — перебил его Ферид-бей.

— Но ныне, в славную эпоху нашего августейшего короля, Тирана приобретает столичный вид, — не сдавался Вехби-эфенди, надеясь упоминанием о короле заставить собеседника замолчать. — У нас действительно пока нет величественных зданий, нет канализации, но интеллигенция, которую вы имели в виду, у нас есть. За последнее время в Албании оживилась литературная жизнь…

— Вы меня удивляете, Вехби-эфенди, — не унимался Ферид-бей. — Да не чувствуется здесь никакой литературной жизни. Произведения албанских авторов убоги, переводов нет, а то, что издается, — не литература, а позор.

— Я с вами не согласен, Ферид-бей. Я вас сейчас познакомлю с несколькими молодыми поэтами и писателями, которые…

— Простите, что перебиваю. — Ферид-бей взял издателя под руку. — Вот только посмотрите на ту толстуху, слышите, как она гогочет, кобыла да и только!

— Это моя жена, — сердито пробормотал издатель.

— Очень рад! Такая очаровательная женщина! А кто вон та, блондинка?

— Жена издателя журнала…

— У издателя журнала — и вдруг такая прелестная жена!

— А что тут удивительного?

— Просто издатели журналов обычно люди неглупые.

— Он как раз очень неглупый человек.

— Вы знаете, красивая женщина не должна выходить замуж, так как она принадлежит всему обществу. Прежде чем жениться на красавице, мужчина, если он не дурак, должен хорошо подумать, чтобы потом не жаловаться, если жена явится домой на рассвете или в спальне вдруг обнаружится пара чужих мужских ботинок. К сожалению, об этом как-то не думают, и вместо красавиц незамужними остаются уродины.

— Женщине красота нужнее, чем ум, — заметил Вехби-эфенди. — Ведь у мужчин глаза работают лучше, чем мозги. Разрешите представить вам молодого писателя, — ва ходу перестроился он.

— Очень рад!

Ферид-бей внимательно посмотрел на юношу, его внешность не внушала симпатии — щупл, остролиц, сероглаз, волосы цвета соломы.

— Я читал кое-что из ваших вещей, — заговорил Ферид-бей. — Но скажите, почему вы пишете о таких мелочах?

— Потому что нам не позволено писать о более важном.

Ответ пришелся по вкусу Ферид-бею.

— Верно подмечено, молодой человек, но ведь нынче нужны глубокие произведения — шедевры, так сказать.

— Шедевров не ждите, Ферид-бей.

— Почему же?

— Потому что у нас критиков развелось больше, чем писателей.

— Вы уверены?

— Сейчас только дураки уверены, а умные сомневаются.

Ферид-бей удивился. Острое слово было его коньком, он привык обескураживать собеседников своими ответами. Но вот стоит человек, который по этой части может вполне состязаться с ним. Ферид-бей открыл было рот, собираясь спросить еще о чем-то, но в этот момент Вехби Лика произнес:

— Дон Луидь, редактор католического журнала… Йовани Лима, молодой журналист.

Представив Ферид-бею еще нескольких, Вехби Лика повел наконец всех к столу, усадив маститого гостя, «знаменосца албанской культуры», на почетное место.

Ферид-бей оказался рядом с патером Филиппом и Нуредин-беем. Вехби Лика, как устроитель ужина, занял место во главе стола, напротив расселись издатели со своими женами, остальные разместились кто где.

Провозгласили тост за счастливых молодоженов, потом за здоровье аса албанской журналистики и культуры. Какое-то время был слышен лишь звон вилок да резкие выстрелы пробок от шампанского. Ферид-бей произнес краткую речь, подняв бокал за «королевскую чету».

— Один вы у нас остались неженатым, Ферид-бей! — сказал Нуредин-бей, чокаясь с ним.

— Господин Вехби тоже холостяк, — заметил издатель газеты.