Под властью пугала - [25]

Из этих мрачных раздумий Вехби Лику вывел голос самого Гафур-бея, который, приоткрыв дверь, позвал:

— Прошу вас, Вехби-эфенди!

Журналист схватил с соседнего стула шляпу и, прижимая к себе портфель, лежавший у него на коленях, скользнул в кабинет министра.

Господа, видимо, уже покончили со своим делом, и на этот раз министр встретил его с улыбкой. Приподнимаясь, он протянул руку.

— Очень рад, господин Вехби, как самочувствие?

— Хорошо, спасибо.

— Рукопись принесли?

— Так точно!

— Вы знакомы с господином Мусой Юкой… Разрешите представить, Вехби Лика, журналист.

— Знаю, знаю, — проворчал Муса Юка, нехотя протягивая ладонь.

— Садитесь, Вехби-эфенди. Надеюсь, вы нас порадуете.

— Я старался, господин министр.

— Тогда начнем.

Вехби-эфенди сел напротив Гафур-бея и принялся вытаскивать папку из портфеля.

— Я сделал все, что мог, господин министр. Еле-еле собрал документы. Даже в Матьянский край ездил. Поговорил со стариками, нашел смельчаков, сражавшихся вместе с его превосходительством. Мне очень помог господин Абдуррахман Кроси, а что получилось — вам судить, ваша честь.

— Ну, читайте! — приказал министр.

Господин Вехби положил на стол отпечатанные на машинке листы бумаги и снова заговорил:

— Я начал с семьи. В первой главе рассказывается о родословной его величества.

— Ладно, послушаем, — сердито пробурчал Муса Юка.

Вехби-эфенди откашлялся и начал читать:

«Родословная его величества, нашего короля, теряется в туманной глубине веков. В монастырских хрониках средневековья упоминание о семье Зогу встречается уже в девятом веке, когда германский принц из рода Гогенцоллернов взял в жены албанскую принцессу из Матьянского принципата, называвшегося тогда Эмантия. Другие документы свидетельствуют о том, что знатный албанский род Зогу имеет кровные связи со всеми королевскими фамилиями Европы и что сам его величество является прямым потомком национального героя Албании Георгия Кастриота Скандербега. Но предоставим слово историческим документам!»

Вехби-эфенди прервал чтение и поднял голову, чтобы посмотреть, какое впечатление произвело на слушателей столь удачное начало. Господин министр, сняв очки, протирал их шелковым платком, Муса-эфенди сердито смотрел из-под нахмуренных бровей, а по сжатым губам Гафур-бея ничего нельзя было понять.

— Дальше!.. — приказал он, не поднимая головы.

«Как известно, — продолжал Вехби-эфенди, — в одиннадцатом веке начались крестовые походы. Европейские короли и принцы отправились в Иерусалим для освобождения гроба господня, захваченного турками. Среди них был и германский император Фридрих, по прозвищу Барбаросса, который со своим войском проходил через Албанию. Один из его племянников, по имени Курт, остановился со своей свитой в Матьянском крае, где правила знаменитая семья Зогу. Князь Курт женился на единственной дочери матьянского правителя и стал его законным наследником. То, что наш король — прямой потомок этого высокородного князя, подтверждают наряду с многочисленными документами, находящимися в архивах королевских дворов Европы, также названия некоторых деревень и гор в Матьянском крае: например, гора Аламана, то есть Германца, деревня Бургайет и др. Да и сама внешность нашего короля, светлые волосы, голубые глаза, высокий рост и атлетическое сложение говорят о том, что в нем сильна кровь германской расы, которая…»

Муса-эфенди не выдержал. Он прервал автора:

— Ты что это несешь? Хочешь сделать гяура из его величества! Tovbe estagferullah!

— Я только хотел доказать, Муса-эфенди, что его величество происходит из древнего рода, — робко возразил Вехби Лика.

— Ну уж нет! Мы не желаем, чтобы ты делал из него неверного!

— Муса-эфенди прав, — сказал министр, надевая очки.

— Как вам будет угодно, — ответил Вехби-эфенди несколько обиженно, достал карандаш и сделал пометки на полях. Он пропустил несколько страниц и стал читать дальше:

«История свидетельствует, что в XV веке одна из ветвей рода Зогу пришла с севера Албании и поселилась в Матьянском крае. Легенды рассказывают, что Мамина, сестра Скандербега, вышла замуж за владетеля крепости Бургайет, происходившего из рода Зогу. Таким образом, его величество наш король — прямой потомок национального героя…»

— Ну вот. Сейчас то, что надо! — перебил довольный Муса-эфенди. — Вот с этого и начинай, слышь? А то заморочил нас крестами да гяурами!

— Продолжайте! — приказал министр.

— «Его величество родился восьмого октября тысяча восемьсот девяносто пятого года в Бургайете. Великая радость охватила тогда албанцев. Три месяца подряд продолжался пир у Джемаль-паши, отца нашего короля; более тридцати тысяч мужей съехались со всех концов Албании, чтобы поздравить счастливого отца с замечательным подарком, коего удостоил его господь. Все предчувствовали, что из младенца, качавшегося в колыбели, вырастет не простой человек, а будущий вождь нации, гениальный король, который…»

— Прекрасно! — похвалил министр.

— Молодец! — воскликнул Муса-эфенди.

«Давай, давай, милок, — подумал Гафур-бей. — Ври, не стесняйся. Я хоть и знал, что ты на выдумки мастак, но что ты такой пройдоха — не предполагал! Чем наглее ложь, тем труднее ее опровергнуть. Раньше был Ахмет-бей, сын Джемаля, а сейчас выходит Джемаль, отец Ахмета!»