Под тремя коронами - [68]
Больше всего в этой пуще Александру нравилось охотиться на тетеревов. Зимой их огромные стаи — по нескольку сот — держались ближе к опушкам, где было больше корма, в том числе и березовых почек, их любимой пищи. Самцы, которые были заметны и нарядны, всегда в своих темных перьях с белыми как снег подхвостьями и ярко-красными пятнами над глазами, держались отдельно от самочек. Их охотники и предпочитали добывать. Зимой, как правило, на санях: сидя на деревьях, любопытные тетерева лошадей не боялись и подпускали на расстоянии выстрела будь-то из лука или мушкета. Настрелять можно было и дюжину, и другую. Особенно удачной была охота весной, когда весь птичий мир начинал петь, свистеть, крякать, бормотать. В апреле тетерева собирались на тока, которые были и смотринами, и боями, и свадьбами одновременно. Севшие на выбранную поляну, тетерева стремились попасть в ее середину, где уже бегали, кружились, хлопали крыльями, издавая фыркающие звуки, их собратья. Самые сильные стремились сцепиться в драке. В какой-то момент, когда на току появлялись тетерки, меньшие размером в скромном, неброском, но одновременно и изящном кирпично-желтом узоре оперенья, страсти на току закипали особенно бурно. В этом хороводе складывались пары, которые вскоре давали потомство.
Александра не останавливали огромные расходы на великокняжескую охоту. Как и в других случаях, он об этом просто не задумывался. Елене запомнилась охота в Беловежской пуще в конце октября последнего года уходившего столетия, которую Александр объявил посвященной великой княгине. По великолепной подготовке, количеству убитого зверя она превосходила все предыдущие. За несколько недель до назначенного срока прибыли в Беловеж для устройства охоты главный егермейстер Великого княжества пан Будивил с помощниками. Сюда же, в сам Беловеж и окрестные деревни, враз превратившиеся в многолюдные местечки, съехалось множество панства и шляхты из Брестского, Гродненского, Слонимского и других поветов и старосте. Тысячи простых людей из окрестных мест стекались в пущу как на праздник. Для ожидавшихся высоких гостей из Вильно — великокняжеской свиты, радных панов и знаменитых вельмож — был устроен специальный дом, им же отводились дома лесной стражи.
Из любопытства нет-нет, да и выходили к людям зубры и другие непуганые звери, наблюдая за всеми приготовлениями. А посмотреть было на что. В нескольких верстах от Беловежи, вблизи дороги, идущей к деревне Гайновка, растянуты были тенеты, занимавшие в окружности примерно две версты. Напротив была устроена ложа для великого князя, добрый десяток укрытий для высоких гостей и особая галерея для знатной публики. Как только под ранними морозами затвердели дороги, подзамерзли болота и реки, в Беловеж прибыли поезда Александра и Елены, особ приближенных к великокняжеской чете. Через день им показывали окрестные места и отвезли в самую глушь пущи, где рука человека не касалась ни одного из великанов-деревьев, которых не могла устрашить даже самая неистовая буря, и куда летом не проникали даже солнечные лучи, не смея раскрывать тайн этих гигантов.
В последний день октября, сразу после полудня, великий князь со своими гостями и многочисленной свитой отправился на охоту. Государь в сопровождении егермейстра занял свое место, паны-рада и вельможи находились в специальных беседках-укрытиях. К этому времени зверь в великом множестве был согнан в эту часть пущи и окружен густыми цепями загонщиков. Но вот протрубил рог егермейстера, его сигнал подхватили егеря. Загонщики спустили гончих собак и те погнали зверя. Первый выстрел последовал из ложи великого князя, а затем началась беспорядочная стрельбы и других охотников. Кровавое празднество продолжалось несколько часов. Великий князь убил двух зубров, трех лосей, одну лань, одного кабана, пять волков и четыре лисицы. Всего добыл шестнадцать охотничьих трофеев. Не остались без добычи и гости государя. Затем в Беловеже, где остановился великий князь, был большой обед. Подавали мясо из только что убитых животных. В то же время на поляне, на берегу Наревки, устроено было народное гулянье с обильным угощением для всех желающих. В нем участвовало несколько тысяч человек.
Александр остался очень доволен охотой и принародно поблагодарил своего егермейстера. В память об охоте на следующий день великий князь собственноручно посадил вблизи своей ложи деревцо ливанского кедра. Радные паны, брестский наместник, другие вельможи тоже посадили деревья разных пород.
Охота была любимейшим занятием всей шляхты. Часто охотились с соколами-белозорами. Этот вид охоты, понятно, был доступен только особо богатым людям. Вообще же каждый богатый охотник-шляхтич держал у себя множество всевозможных пород собак, особо выезженных и приспособленных для охоты лошадей, а также целые отряды стрелков-охотников. Охота проходила почти круглый год, но в особенности славились осенние облавы на медведей, волков, кабанов. Не брезговали и другим зверьем, которым полнились леса Литвы: черно-бурыми медведями-муравейниками, буро-рыжими медведями-бортниками, с рыжим и серебряным отливом шерсти малыми медведями, лосями или оленями сохатыми, волками, лисицами, зайцами-русаками, лозовиками серого цвета, зайцами-беляками, зимою совершенно белыми, куницами лесными. Хотя и редко, но встречались обыкновенные олени и рыси. На облавы, как правило, съезжались все соседи со своими сворами собак, стрелками. Собирались сотни людей и охота, сопровождавшаяся различными увеселениями, бывало, продолжалась целыми неделями.
"Просчет финансиста" ("Интерференция") - детективная история с любовной интригой.
В 1815 году Венский конгресс на ближайшее столетие решил судьбу земель бывшей Речи Посполитой. Значительная их часть вошла в состав России – сначала как Царство Польское, наделенное конституцией и самоуправлением, затем – как Привислинский край, лишенный всякой автономии. Дважды эти земли сотрясали большие восстания, а потом и революция 1905 года. Из полигона для испытания либеральных реформ они превратились в источник постоянной обеспокоенности Петербурга, объект подчинения и русификации. Автор показывает, как российская бюрократия и жители Царства Польского одновременно конфликтовали и находили зоны мирного взаимодействия, что особенно ярко проявилось в модернизации городской среды; как столкновение с «польским вопросом» изменило отношение имперского ядра к остальным периферийным районам и как образ «мятежных поляков» сказался на формировании национальной идентичности русских; как польские губернии даже после попытки их русификации так и остались для Петербурга «чужим краем», не подлежащим полному культурному преобразованию.
История жизни необыкновенной и неустрашимой девушки, которая совершила высокий подвиг самоотвержения, и пешком пришла из Сибири в Петербург просить у Государя помилования своему отцу.
История борьбы, мечты, любви и семьи одной женщины на фоне жесткой классовой вражды и трагедии двух Мировых войн… Казалось, что размеренная жизнь обитателей Истерли Холла будет идти своим чередом на протяжении долгих лет. Внутренние механизмы дома работали как часы, пока не вмешалась война. Кухарка Эви Форбс проводит дни в ожидании писем с Западного фронта, где сражаются ее жених и ее брат. Усадьбу превратили в военный госпиталь, и несмотря на скудость средств и перебои с поставкой продуктов, девушка исполнена решимости предоставить уход и пропитание всем нуждающимся.
Чингиз Гусейнов — известный азербайджанский прозаик, пишет на азербайджанском и русском языках. Его перу принадлежит десять книг художественной прозы («Ветер над городом», «Тяжелый подъем», «Угловой дом», «Восточные сюжеты» и др.), посвященных нашим дням. Широкую популярность приобрел роман Гусейнова «Магомед, Мамед, Мамиш», изданный на многих языках у нас в стране и за рубежом. Гусейнов известен и как критик, литературовед, исследующий советскую многонациональную литературу. «Неизбежность» — первое историческое произведение Ч.Гусейнова, повествующее о деятельности выдающегося азербайджанского мыслителя, революционного демократа, писателя Мирзы Фатали Ахундова. Книга написана в форме широко развернутого внутреннего монолога героя.
История не терпит сослагательного наклонения, но удивительные и чуть ли не мистические совпадения в ней все же случаются. 17 августа 1914 года русская армия генерала Ренненкампфа перешла границу Восточной Пруссии, и в этом же месте, ровно через тридцать лет, 17 августа 1944 года Красная армия впервые вышла к границам Германии. Русские офицеры в 1914 году взошли на свою Голгофу, но тогда не случилось Воскресения — спасения Родины. И теперь они вновь возвращаются на Голгофу в прямом и метафизическом смысле.