Под тремя коронами - [140]

Для Елены стало правилом участвовать и в праздновании замечательного, как ей казалось, народного праздника Ивана Купалы, сохранившего в себе многие следы седой старины. Им в Белой Руси заканчивались весенние праздники, когда на смену господству Лиолы уже фактически пришло господство Циоци, то есть весна сменилась летом. Ежегодно княгиня приезжала на этот праздник в имение Тростенец под Минском. Само празднование Купалы совершалось в ночь с 23 на 24 июня, т. е. накануне праздника святого Иоанна. Вечером все жители селения выходили в поле, к реке, озеру или хотя бы к ручью. Выбрав подходящее место, вбивали в землю большой кол, наверху его привязывали сноп, на который бросали прутья, хворост, поленья, потом зажигали. Одни прыгали через занявшийся костер, другие оббегали его и непременно три раза. Женатые и вдовы лишались возможности прыгать через огонь. В это время беспрерывно пелись песни. В некоторых местах, как рассказывали Елене, вместо столба используется чучело в виде женщины. Девушки пляшут вокруг него и поют. Перед рассветом Иванова дня девушки избирали самую красивую, раздевали ее донага, а затем украшали всю цветами. Окруженная многочисленным хороводом Дева-Купала, как ее называли, шла в лес и находила там заранее заготовленные венки. С завязанными глазами она раздавала их пляшущим и поющим подругам. Венки эти решали судьбу девушек: если доставшийся ей венок не завял — будет жить весело и богато; в противном случае — не видеть ей счастья.

Считалось важным собрать в эту ночь травы, и особенно первую из них — папоротник, или перунов цвет. Предание говорило и все верили, что на него может низойти огонь Перуна и тогда он вспыхнет ярким цветом. И случиться это может один раз в году, только в ночь на Ивана Купалу. Кто сможет сорвать этот цвет, тому откроются все тайны природы, и злые духи будут ему повиноваться. Нелегко однако стать обладателем волшебного цветка: вся рать Чернобога употребляет адские ухищрения, чтобы не допустить этого. Народ верил, что в эту ночь зарытые в земле клады являются на поверхности, преимущественно как светящиеся огоньки. Но на страже каждого клада стоит черт под различным видом, и только в редких случаях, когда надобно напугать смельчака, является в собственном образе. Они прыгают вокруг искателя кладов, сверкают огненными глазами, бьют его по лицу своими длинными хвостами, царапают когтями. При этом слышится вой, свист, рев.

Чаровницы в эту ночь также не дремлют: поят коров росою, отнимая у них молоко. Многие отправляются на Лысую гору и забирают для этого крестьянских лошадей. Поэтому их не выводят в ночь на пашню. Дабы все-таки ведьмы или чаровницы не захватили лошадей, на воротах, где они заперты, вешали громничную восковую свечу.

В праздник Святого Богоявления или Крещения Господня у храма, где Елена слушала литургию, сотни больных просили ее совершить над ними обряд, который многим помогал одолеть недуг. Священник передавал княгине все необходимое для этого, в том числе и сосуд с богоявленской, или крещенской водой. Потом священник уходил, чтобы обряд считался действительным. Всех страждущих Елена трижды окропляла этой водой со словами «Крещается раб божий во имя Отца. Аминь. И сына. Аминь. И Святаго Духа. Аминь.» После этого люди набирали освященной в храме воды, приносили ее домой и бережно сохраняли в течение года. Убеждались, что богоявленская, или крещенская вода, всегда оставаясь свежей, является святыней. Ее пили и ею окропляли жилища. Святая вода обязательно должна быть в доме, где имелся маленький ребенок.

В Браславле вдовствующая королева и великая княгиня построила женский монастырь. Она оказала помощь в возведении в Вильно церкви Рождества Богородицы. Обрушившийся в 1506 г. Пречистенский собор, пять лет лежавший в развалинах, также был восстановлен. Восстанавливали храм всем миром с любовью, верой и надеждой, с уважением к памяти предков, что были похоронены на погосте недалеко от храма. Елена помогала средствами, наблюдала за ходом работ. Перестроенный храм предстал пятиглавым, в византийском стиле.

Последнее, чего добилась Елена Ивановна — восстановление из развалин Свято-Троицкого монастыря в Вильно. Ей было поручено и патронатство над монастырем. В грамоте, подписанной в январе 1510 г., в Кракове, Сигизмунд указывал, что, по просьбе невестки, передает ей право на монастырь до ее смерти и разрешает назначать архимандрита. Одновременно Елена получала возможность открыто, от своего имени, заниматься благотворительностью в Вильно.

Вместе с князем Константином Острожским она после смерти в 1507 г. Ионы способствовала избранию в митрополиты смоленского епископа Иосифа Солтана. Выдвинулся он как своими родственными связями с Тышкевичами, Горностаями, Чарторыйскими, Буйницкими, Четвертинскими, так и искренней преданностью православию. Искусная защита Смоленска от московских войск, вдохновителем которой он являлся, повысила его авторитет у великого князя и короля. О его крупных пожертвованиях на монастыри и церкви, и особенно на Супрасльский монастырь, было известно и константинопольскому патриарху.