Под тремя коронами - [141]

Получив к 1509 г. утверждение от патриарха в своем сане, новый митрополит при поддержке и всяческом содействии Елены созвал в Вильно собор западнорусского духовенства. На нем присутствовали епископы, архимандриты, игумены, протопопы, священники, в том числе и архимандриты минского Вознесенского и виленского Свято-Троицкого монастырей, которым покровительствовала Елена. Принятые собором «Деяния» содержали ряд поучений и постановлений против беспорядков в церкви, которые заставляли «скорбети и боети о справах церковных». Говорилось на соборе о самовольстве чернецов, об исключении из священнического сана недостойных, о попах-вдовцах. Критически подчеркивалось, что церкви Западной Руси характерно стремление духовенства к корысти, осуждались злоупотребления панов-патронов. Собор решил дружно действовать против давления «государя, вельмож и властителей». Собор высказался также за упорядочение церковной жизни путем возвышения власти митрополита и епископов и ограничения участия мирян в делах церкви.

В связи с работой собора и с целью повышения авторитета духовной власти в 1511 г. Сигизмунд, по просьбе митрополита Иосифа, Константина Острожского и других православных панов, принял специальную грамоту, в которой подтверждались правовые и имущественные гарантии православной церкви. Привилегии православного духовенства также подтверждались. Но к этому времени влияние Елены Ивановны на дела православной церкви ослабло. Под грамотой была и подпись Ивана Сапеги, но уже как маршалка и секретаря короля, а не охмистра вдовствующей королевы и великой княгини.

Но поворот в отношении православной церкви, наметившийся в княжестве еще при Александре, продолжался. Время архиерейства митрополита Иосифа Солтана знаменуется усилившимся значением русских людей в государстве, разрешением строить и поддерживать православные храмы, крупными пожертвованиями на монастыри и храмы. Наступал более благоприятный период в жизни западнорусского народа и его церкви. Этому способствовала и деятельность Елены Ивановны, ее сподвижников митрополитов Ионы и Иосифа, князя Острожского и целого ряда русских людей, которых великая княгиня умела находить, вдохновлять и поощрять.

XXXV

Чтобы не допустить повышения популярности вдовствующей королевы, которая, проживая в своих имениях, всячески поддерживала православных, католические магнаты еще более ожесточенно вели с ней откровенную борьбу. Магнаты, конечно же, видели, что влияние ее при дворе ослабевало, а положение становилось даже шатким, что она уже не могла воздействовать на ход политической жизни, как это было при Александре. При новом государе на первый план выдвигались другие люди. Поэтому наездами и грабежами ее имений они стремились подорвать и имущественное положение, и авторитет вдовствующей королевы и великой княгини. Причем нападения были не только в западных, но и в восточных воеводствах, где преобладало православное население. Осенью 1511 г. одна из шляхетских банд разгромила Тетеринский двор, находившийся недалеко от Могилева. Причем не только пограбили, взяв все ценное, но и сожгли все строения, в том числе и дом княгини. Поэтому приехав в Тетерино, она остановилась в более-менее зажиточном крестьянском доме Игнатия Кожанова, семья которого, чтобы не стеснять такую знатную гостью, переселилась в обширную хозяйственную пристройку.

Наступило время свадеб, и Елена с интересом присматривалась к совершавшимся обрядам в крестьянской семье Игнатия. Как и в целом среди восточнославянского населения, здесь в свадебном обряде были три основные этапа: сватовство, заручины, т. е. непосредственное сватовство и сама свадьба или веселье. Но еще перед этим Елена заметила, что в семье Игнатия на правах мужа его дочери Феклы жил молодой мужчина из соседнего двора.

Спрашивать у самого Игнатия Елена не стала, но ее управляющий, человек уже немолодых лет, пан Сокольский пояснил:

— Да, Федор живет вместе с Феклой как бы временной супружеской жизнью. Это нечто вроде пробного брака. Раньше, в незапамятные времена, этот обычай в здешних краях был распространен широко, но сейчас встречается редко…

После завершения всех осенних работ в поле и в целом в хозяйстве, когда мороз начал сковывать и землю, и воду, в дом к Игнатию явились сваты. Дядя жениха Ефим и другой, тоже уже немолодой и, по всему, пользовавшийся уважением. С собою у них был хлеб, бутылка водки и деревянные посохи. Вместе с ним пришел и жених со своим ближайшим другом. Но в дом они не зашли, а остались в сенях.

Войдя в комнату, сваты перекрестились на икону, и Ефим сказал:

— Мы охотники и охотимся на куницу, что спряталась в этом доме…

После этих слов сваты передали хозяевам хлеб. В это время жених и дружка силою тащили в комнату Феклу, которая отчаянно сопротивлялась. Ей, наверно, было лет двадцать пять. Она была рослая и ширококостная, с крутыми плечами, роскошной шеей и грудью; цвет кожи имела смугло-желтый, глаза карие. Богатые, пышные каштановые волосы просто не знали куда деваться — так их было много, что хватило бы на две головы. Зубы белейшие. Ее спокойный, кажущийся безучастным, взгляд свидетельствовал о том, что ее жизнь была-таки не без приключений.