Под шорох наших дизелей - [81]
- Охотно! - согласились три наших голоса, и вскоре сдержанное общение переросло в веселое интернациональное братство путешественников, которых судьба свела не где-нибудь, а в сердце величайшей в мире пустыни. На частый вопрос «Кто вы такие?» мы неизменно отвечали, что «специалисты по трубам большого диаметра», что, согласитесь, было недалеко от истины.
Идиллия была прервана появлением из кромешной тьмы двух загадочных фигур: долговязой (Бенкуийдера) и миниатюрной (Ренана).
- Командир, нам пора!
- Неужели нашли?
- Так точно!
Судя по напряженным лицам, наши новые друзья судорожно пытались понять, кто же мы все-таки такие на самом деле. Оставляя их наедине с догадками, я тепло поблагодарил всех за компанию и угощение. И, не желая оставаться в долгу, протянул соседу пресловутую бутылку «шила»:
- Возьмите, Кшиштоф, в пустыне может пригодиться!
- «Шило» в Сахаре?
Все кто понял, рассмеялся, и мы стремительно удалились. Однако веселье подводников оказалось недолгим. После недолгих скитаний группа завернула в затрапезный двор, посреди которого возвышалась скромная двухэтажная постройка. Над его крыльцом тускло светил красный фонарь.
- Неужели публичный дом? - поинтересовался я у Ренана несколько упавшим голосом.
- А что делать, если все остальное занято? - запричитал Ренан.
- Черт с ним! До утра перекантуемся.
Эту ночь я запомнил надолго. Разумеется, никто нас не домогался. Заняв какую-то совершенно не освещенную «келью», мы на ощупь разбрелись по койкам, на которых с трудом прощупывалось постельное белье. Слава богу, хватило соображения не раздеваться. Утром мы получили возможность убедиться, что это белье не меняли, по крайней мере, лет десять. По праву старшего я занял место у окна-бойницы, наивно предположив, что через него будет проникать свежий воздух. Отнюдь! Единственное, что пыталось проникнуть сквозь бойницу оказалось волосатой рукой неизвестного злодея, пытавшегося достичь внутреннего кармана моей куртки. Откуда он узнал, что там бумажник - ума не приложу! Поначалу мне показалось, что это сон, но когда я вновь ощутил явственное прикосновение к груди, ничего не оставалось, как хлопнуть что есть мочи по костлявому запястью. Рука с воплем исчезла, а дальнейших посягательств отмечено не было. Хотя и заснуть после этого удалось с трудом...
Ворочаясь на корявом ложе, я вспоминал и недавний отпуск. Самое главное - удалось, наконец, впервые повидать сына Павлуху, родившегося через шесть месяцев после отплытия «С-28» в Африку. Согласитесь, что даже если придерживаться мнения, что хорошего отца должно быть не видно и не слышно, то хотя бы раз в полтора года бывать дома необходимо. Иначе теряешь связь времен и чувство реальности. Хорошо, что заботу об этом великодушно взвалили на свои плечи компетентные люди. В разгар отпуска, проходившего в Лиепае, меня пригласили в особый отдел эскадры. Дело святое, кто как не командир может охарактеризовать обстановку во вверенном ему экипаже. Тем более что значительная часть этого экипажа уже возвратилась…в Лиепаю. Встреча с начальником прошла в деловом, доброжелательном духе. Капитан 1 ранга В. был человеком интеллигентным. Зато «беседа» с его заместителем меня откровенно расстроила.
- Колись, командир, как твои люди в публичный дом путешествуют?
- У меня таких сведений нет, - максимально спокойно ответил я, нисколько не лукавя.
- Зато у меня есть! - гремел заместитель, видимо, для показа методики «ломки» сидевшему рядом старлею.
- Вот у того, кто тебе это сказал и уточняй!
Меня возмутил внезапный переход на «ты», пусть и равного по званию, но совершенно незнакомого человека. Похоже, моему собеседнику ход разговора нравился еще меньше. Приблизившись вплотную, он выкрикнул до боли знакомую по Алжиру фразу:
- Да я тебя на Родине оставлю!
За границей в устах начальников это звучало несколько иначе - «Я тебя на родину сошлю!» Сколько же можно родиной стращать? Я от души рассмеялся, вызвав недоуменные взгляды «собеседников». Аудиенция была окончена. А вскоре, получив клятвенные заверения московских кадровиков в немедленной отправке семей офицеров и мичманов нашей группы, вылетел в АНДР. И вот теперь эта ирония судьбы с «публичным домом»…
«Ну и чутье! Неужели этому учат в Новосибирске? (там располагалась школа КГБ - С.А.)» - Я с уважением вспомнил лиепайского чекиста и вскоре провалился в липкий, но глубокий сон. Как никак 800 километров «в седле» за день…
УАРГЛА
Пробудившись в холодном поту, в том числе, от царившей вокруг антисанитарии, мы стремительно покинули «обитель порока». Разбор полетов был проведен уже по дороге в очередной центр сахарской цивилизации - город Уаргла (Ouargla). Со времен юношеского увлечения Жюлем Верном я помнил, что именно в этом городе был выслежен, а затем и злодейски убит коварным туарегским бандитом Хаджаром бельгийский путешественник Карл Стейнкс. Отсюда отправлялась и экспедиция майора Флаттерса, канувшая в Лету, как в песок, вся до последнего человека. Сейчас здесь располагается известный Музей Сахары, который хоть и мал с виду, но хранит массу интересного. К тому же его здание носит уникальный отпечаток местного архитектурного стиля. Этакий мавзолей с башенками. В свое время в Уаргле правила могущественная мусульманская секта ибадитов, основавшая крупнейший рынок работорговли и золота. Местные мастера-умельцы и поныне славятся искусно сработанными сувенирами из кожи, металла и керамики, однако впечатление от города портит изобилие в окрестностях нефтеперерабатывающих заводов. Бесчисленные факелы попутного газа совершенно лишают пространство былой романтики, о которой можно лишь догадываться. Зато здесь мы впервые увидели «розы Сахары» - кристаллические образования, напоминающие настоящие розы. Ренан посоветовал не спешить с покупками. По его словам, места, где эти розы буквально валяются под ногами, еще впереди. Это был один из тех случаев, когда совет оказался толковым.
Роман, написанный поэтом. Это многоплановое повествование, сочетающее фантастический сюжет, философский поиск, лирическую стихию и языковую игру. Для всех, кто любит слово, стиль, мысль. Содержит нецензурную брань.
Даже если весь мир похож на абсурд, хорошая книга не даст вам сойти с ума. Люди рассказывают истории с самого начала времен. Рассказывают о том, что видели и о чем слышали. Рассказывают о том, что было и что могло бы быть. Рассказывают, чтобы отвлечься, скоротать время или пережить непростые времена. Иногда такие истории превращаются в хроники, летописи, памятники отдельным периодам и эпохам. Так появились «Сказки тысячи и одной ночи», «Кентерберийские рассказы» и «Декамерон» Боккаччо. «Новый Декамерон» – это тоже своеобразный памятник эпохе, которая совершенно точно войдет в историю.
«Унижение, проникнув в нашу кровь, циркулирует там до самой смерти; мое причиняет мне страдания до сих пор». В своем новом романе Ян Муакс, обладатель Гонкуровской премии, премии Ренодо и других наград, обращается к беспрерывной тьме своего детства. Ныряя на глубину, погружаясь в самый ил, он по крупицам поднимает со дна на поверхность кошмарные истории, явно не желающие быть рассказанными. В двух частях романа, озаглавленных «Внутри» и «Снаружи», Ян Муакс рассматривает одни и те же годы детства и юности, от подготовительной группы детского сада до поступления в вуз, сквозь две противоположные призмы.
В сборнике представлены произведения выдающегося писателя Фридриха Горенштейна (1932–2002), посвященные Израилю и судьбе этого государства. Ранее не издававшиеся в России публицистические эссе и трактат-памфлет свидетельствуют о глубоком знании темы и блистательном даре Горенштейна-полемиста. Завершает книгу синопсис сценария «Еврейские истории, рассказанные в израильских ресторанах», в финале которого писатель с надеждой утверждает: «Был, есть и будет над крышей еврейского дома Божий посланец, Ангел-хранитель, тем более теперь не под чужой, а под своей, ближайшей, крышей будет играть музыка, слышен свободный смех…».
События книги разворачиваются в отдаленном от «большой земли» таежном поселке в середине 1960-х годов. Судьбы постоянных его обитателей и приезжих – первооткрывателей тюменской нефти, работающих по соседству, «ответработников» – переплетаются между собой и с судьбой края, природой, связь с которой особенно глубоко выявляет и лучшие, и худшие человеческие качества. Занимательный сюжет, исполненные то драматизма, то юмора ситуации описания, дающие возможность живо ощутить красоту северной природы, боль за нее, раненную небрежным, подчас жестоким отношением человека, – все это читатель найдет на страницах романа. Неоценимую помощь в издании книги оказали автору его друзья: Тамара Петровна Воробьева, Фаина Васильевна Кисличная, Наталья Васильевна Козлова, Михаил Степанович Мельник, Владимир Юрьевич Халямин.
Когда даже в самом прозаичном месте находится место любви, дружбе, соперничеству, ненависти… Если твой привычный мир разрушают, ты просто не можешь не пытаться все исправить.