Под шорох наших дизелей - [71]
Когда умолкал хохот, сеанс продолжался. Лучше всего справлялся с ролью синхрониста переводчик тогдашнего старшего группы СВС, советника командира базы, Леша Цапик, ставший после возвращения на родину писателем-юмористом. Не сомневаюсь, что «андалузская школа» немало этому способствовала.
Как-то пресытившись однообразным и пресным репертуаром, мы решили попросить у местного политкомиссара капитана Зуаньи чего-нибудь позабористей. Один из алжирских военачальников как-то ехидно заметил, что своим комиссарам они доверяют только минеральную воду и увеселения, но никак не человеческие души. Командование базы высоко ценило организаторские способности Зуаньи. Если тот брался за организацию банкета, можно было не волноваться. Ему прощали даже появление на официальных приемах в рабочей форме - темно-синем комбинезоне с огромными карманами по бокам брюк, делающими их похожими на галифе. Хлопая себя по огромному животу, капитан заявлял, что нет в Алжире портного, который бы взялся сшить на него форму.
- И чего бы вы хотели? - спросил Зуанья.
Помня об инструктаже политруководства «виллы», советовавшего выбирать фильмы социалистических стран, на худой конец буржуазные, исключая, по мере возможности, картины с чуждыми элементами, я выпалил:
- Для начала, чего-нибудь поужасней.
- А начальство не заругает? - ехидно прищурившись, осведомился политкомиссар.
- С начальством разберемся сами, - заявил я, и мы получили несколько коробок с «ужастиками», которые в то время были откровенно в диковину.
Эффект превзошел все ожидания. Первый сеанс завершился в гробовом молчании, супружеские пары, поддерживая друг друга и робко озираясь по сторонам, разошлись по бунгало. Подводники же, как «географические холостяки» решили в следующий раз слегка добавить для храбрости. На четвертый сеанс, а проходили они ежевечерне, случилось нечто кошмарное, вполне сравнимое с тем, что творилось на экране.
На открытой террасе под черным бархатом южного неба, прижавшись друг к другу и заметно трепеща, на длинных скамьях сидели зрители и напряженно следили за похождениями кровавого маньяка. Легкий бриз, задувавший с моря, покачивал экран, наполняя зябкостью и без того напряженную атмосферу…
Молодая графиня с жутким скрипом отворила ставни своей спальни в родовом замке, и ее очаровательное личико исказилось гримасой ужаса. Прямо перед ее окном, на ветке, в такт колеблющемуся экрану раскачивался висельник. В этот момент со стены, как назло, сорвался один из динамиков и с шумом грохнулся оземь. Нервы зрителей первого ряда не выдержали, и скамья завалилась, опрокинув попутно и задние ряды. Окрестность огласилась истошными криками «кооперанов». Сеанс был прерван. Подошла одна из семейных пар и с мольбой во взоре попросила, если это конечно возможно, не привозить подобных картин хотя бы неделю.
«Это безумно интересно, но понимаете, Сергей Вячеславович, мы стали шарахаться от собственной тени и третий день боимся выключать свет в собственной спальне...»
Больше мы таких фильмов не привозили. Тем более что на «виллу» оперативно прошел «сигнал», а с этим у нас было строго. К примеру, перекинулся некий «гарантийщик» на пляже парой слов с лежащей в пяти метрах от него француженкой, глядишь, через пару дней в автобус, следующий к месту работы, заходит алжирский лейтенант и спрашивает:
- Доброе утро. Простите, есть среди вас товарищ Медведев?
- Да, я здесь.
- Поздравляю, вы возвращаетесь на родину!
Лицо Медведева каменеет, на возможности заработать поставлен крест. Кто-то из своих «настучал»...
Нас же для начала строго предупредили, посоветовав больше времени уделять политико-воспитательной работе… Как это выглядело в африканских условиях? Весьма забавно. Видимо для введения в заблуждения арабов, партийная организация именовалась «профсоюзной», а комсомольская - «физкультурной». Все остальное: собрания, протоколы - были такими же, как в Союзе. Подопечные, судя по сдержанным шуткам и ухмылкам, об этом прекрасно знали, но, не считая это чем-то для себя опасным, воспринимали нашу тягу к собраниям, как национальную причуду. Судя по всему, этой игре гостеприимные хозяева не считали нужным мешать. Но нас, «членов профсоюза», рвение начальства временами раздражало.
Как-то возвращаемся после изнурительного рабочего дня, лодка десять часов прокувыркалась в ближних полигонах. Слева от меня сидит тогдашний комендант гарнизона Андалузии «дядя Ваня» Мычалов, капитан 1 ранга предпенсионного возраста и жутчайший зануда. Как потом выяснилось, еще и специалист по подметным письмам. На улице жара +35єС, предвкушаю момент, когда погружу свое бренное тело в Средиземное море.
- Ну что, Сергей Вячеславович, не забыли, что сегодня политинформация. Кажется докладчик от Вас?
- Так точно Иван Илларионович! Разве такое можно забыть? - бодро отвечаю я, затаив досаду.
- Ну и какие мысли?
- Да собственно никаких, проведем в лучшем виде. Не волнуйтесь.
- И где же предлагаете расположиться? - с воодушевлением массовика-затейника вопрошает Мычалов.
- В воде, - выпаливаю я, вспомнив о заветной мечте.
Когда даже в самом прозаичном месте находится место любви, дружбе, соперничеству, ненависти… Если твой привычный мир разрушают, ты просто не можешь не пытаться все исправить.
Достигнув эмоциональной зрелости, Кармен знакомится с красивой, уверенной в себе девушкой. Но под видом благосклонности и нежности встречает манипуляции и жестокость. С трудом разорвав обременительные отношения, она находит отголоски личного травматического опыта в истории квир-женщин. Одна из ярких представительниц современной прозы, в романе «Дом иллюзий» Мачадо обращается к существующим и новым литературным жанрам – ужасам, машине времени, нуару, волшебной сказке, метафоре, воплощенной мечте – чтобы открыто говорить о домашнем насилии и женщине, которой когда-то была. На русском языке публикуется впервые.
В небольшом городке на севере России цепочка из незначительных, вроде бы, событий приводит к планетарной катастрофе. От авторов бестселлера "Красный бубен".
Признанная королева мира моды — главный редактор журнала «Глянец» и симпатичная дама за сорок Имоджин Тейт возвращается на работу после долгой болезни. Но ее престол занят, а прославленный журнал превратился в приложение к сайту, которым заправляет юная Ева Мортон — бывшая помощница Имоджин, а ныне амбициозная выпускница Гарварда. Самоуверенная, тщеславная и жесткая, она превращает редакцию в конвейер по производству «контента». В этом мире для Имоджин, кажется, нет места, но «седовласка» сдаваться без борьбы не намерена! Стильный и ироничный роман, написанный профессионалами мира моды и журналистики, завоевал признание во многих странах.
Россия, наши дни. С началом пандемии в тихом провинциальном Шахтинске создается партия антиваксеров, которая завладевает умами горожан и успешно противостоит массовой вакцинации. Но главный редактор местной газеты Бабушкин придумывает, как переломить ситуацию, и антиваксеры стремительно начинают терять свое влияние. В ответ руководство партии решает отомстить редактору, и он погибает в ходе операции отмщения. А оказавшийся случайно в центре событий незадачливый убийца Бабушкина, безработный пьяница Олег Кузнецов, тоже должен умереть.