Под шорох наших дизелей - [72]
- Что-о-оо? - чувствуя подвох, повышает голос «дядя Ваня», - а как же докладчик, его бумаги?
- Бумаги дело святое, а докладчик посидит на берегу.
Что тут началось, с трудом поддается описанию. Недоумевающий и прежде невозмутимый как целое племя индейцев шофер Белаид остановил автобус. Если бы он знал русский, то понял бы, что с «дядей Ваней» шутки плохи, а моя карьера уже практически закатилась…
Политинформации в тот день в Андалузии не было, мы конспектировали «профсоюзные» первоисточники по подразделениям. А подводники были там, где им и надлежало быть - под водой, за ловлей осьминогов. После стресса сильно тянуло закусить.
Часть офицеров-подводников проживала в городке Айн-Тюрк, на полдороги из Андалузии в МЭК. Их соседями были кубинские «коопераны», работавшие преимущественно в области спорта. Они часто встречались и постепенно превратились в закадычных друзей. Кубинцы были бесконечно доброжелательны, скромны и неизменно веселы, как и подобает спортсменам. Они тщетно пытались научить наших коллег игре в бейсбол, поэтому, в конце концов, все сошлись на футболе. Нарезвившись на футбольном поле, всей гурьбой обычно заваливались к «героям-подводникам», чтобы совместно погорланить революционные песни. Многие из наших даже помнили «Марш 26 июля», и это сближало еще больше. Наконец, допоздна травили анекдоты, своеобразно преодолевая языковый барьер. Так как кубинцы практически не говорили ни на одном языке, кроме испанского, наш переводчик переводил сказанное их переводчику, который затем вещал это на родном языке и наоборот. Поведав анекдот, рассказчик успевал глотнуть рисовой бражки, которую приносили с собой кубинцы или красного винца, купленного нашими офицерами, прежде чем взрыв хохота давал понять, что содержание достигло адресата и можно вежливо похохотать вместе со всеми. Запомнился один из кубинцев - Хорхе Алеман, выделявшийся не только европейской внешностью, но и специфической фамилией, означавшей «Немец». Как-то Хорхе внезапно нагрянул к нам в андалузское бунгало со своим товарищем. Разумеется, приняты они были со всем «подводным» радушием, а когда наступил вечер, и выяснилось, что добраться до Айн-Тюрка нашим кубинским друзьям не совсем по карману, я предложил им заночевать. Казалось бы, ничего особенного, засидевшиеся гости пользуются гостеприимством хозяев. Но не для тогдашней ситуации. Когда утром мы дружной гурьбой подошли к базовскому автобусу, первое, что бросилось в глаза - настороженный взор «дяди Вани» Мычалова. Отозвав меня в сторону, он зловещим шепотом поинтересовался:
- Кто такие? Что, у вас ночевали?
- Наши лодочные офицеры, - пользуясь ослабленной памятью Мычалова, бодро доложил я. - Останавливались в заранее снятом бунгало.
- Ну-ну, - зловеще произнес комендант гарнизона, - не очень-то они похожи на алжирцев, особенно тот, что посветлее. А второй - вылитый папуас.
«Сам ты папуас», - подумал я и, отдав должное этнографическим познаниям «шефа» и вспомнив донос, который он настрочил на моего друга Женю Коренькова - инструктора командира СКР.
В абсолютно схожей ситуации к нему как-то поутру заявился алжирский командир. Предстоял выход в море, и капитан Яхья Насер доставил Евгения на корабль на своей «Хонде». Несмотря на вполне логичное объяснение, в Москву пошла мычаловская бумага, в которой фигурировала фраза... «самовольно оставил военный гарнизон в Африке». Насколько известно, эта формулировка еще не раз аукалась моему другу. Как же, бежал из осажденного «папуасами» гарнизона, бросив оружие и друзей... Поди докажи, что было совсем не так.
Лично мне пришлось столкнуться с творчеством дяди Вани, когда пришла весть о рождении моего старшего сына Павла. Верный друг Виктор Шлемин, представитель Морфлота на западе Алжира, привез телеграмму, которую мы замечательно и обмыли вместе с ножками далекого младенца. Увидеть его было суждено уже совсем взрослым - тринадцати месяцев от роду. Потеряв надежду встретить семью в Африке, я выбил-таки отпуск, надеясь повлиять на процесс «в местах, где принимаются решения». В зале ожидания международного аэропорта Шереметьево II стояли шум и гам. Служащие сбились с ног, пытаясь поймать злоумышленника, отключающего эскалаторы. Каково же было их удивление, когда выяснилось, что это дело рук, а точнее ручонок годовалого отрока. Еще больше удивился я, узнав, что речь идет о моем сыне, который, как выяснилось, уже не просто ходит, а довольно шустро бегает.
А тогда на берегу бухты Андалуз все было чинно-ладно. Не так уж много гостей, человек 20, включая подкативших алжирцев и соседей-поляков. Да и ритуальный флотский кан-кан «Рыбка-судаковина, чудная хреновина» исполнили всего раз пять на бис. Присутствовавший при сём знаменательном событии консул недели две спустя доверительно поведал, что за подписью дяди Вани, кстати, не приглашенного на ликование, в Москву проследовала «цыдуля» с описанием «бесчинств» подводников во главе с их «предводителем» в традиционном окружении сомнительных личностей.
«... Компания наверняка находилась в состоянии опьянения, так как всю ночь горланила песни про какого-то судака...». От дальнейших цитат я решил воздержаться, так как присутствовавшие начали валиться от гомерического хохота.
В повести рассматриваются проблемы современного общества, обусловленные потерей семейных ценностей. Постепенно материальная составляющая взяла верх над такими понятиями, как верность, любовь и забота. В течение полугода происходит череда событий, которая усиливает либо перестраивает жизненные позиции героев, позволяет наладить новую жизнь и сохранить семейные ценности.
События книги разворачиваются в отдаленном от «большой земли» таежном поселке в середине 1960-х годов. Судьбы постоянных его обитателей и приезжих – первооткрывателей тюменской нефти, работающих по соседству, «ответработников» – переплетаются между собой и с судьбой края, природой, связь с которой особенно глубоко выявляет и лучшие, и худшие человеческие качества. Занимательный сюжет, исполненные то драматизма, то юмора ситуации описания, дающие возможность живо ощутить красоту северной природы, боль за нее, раненную небрежным, подчас жестоким отношением человека, – все это читатель найдет на страницах романа. Неоценимую помощь в издании книги оказали автору его друзья: Тамара Петровна Воробьева, Фаина Васильевна Кисличная, Наталья Васильевна Козлова, Михаил Степанович Мельник, Владимир Юрьевич Халямин.
Когда даже в самом прозаичном месте находится место любви, дружбе, соперничеству, ненависти… Если твой привычный мир разрушают, ты просто не можешь не пытаться все исправить.
Достигнув эмоциональной зрелости, Кармен знакомится с красивой, уверенной в себе девушкой. Но под видом благосклонности и нежности встречает манипуляции и жестокость. С трудом разорвав обременительные отношения, она находит отголоски личного травматического опыта в истории квир-женщин. Одна из ярких представительниц современной прозы, в романе «Дом иллюзий» Мачадо обращается к существующим и новым литературным жанрам – ужасам, машине времени, нуару, волшебной сказке, метафоре, воплощенной мечте – чтобы открыто говорить о домашнем насилии и женщине, которой когда-то была. На русском языке публикуется впервые.
Признанная королева мира моды — главный редактор журнала «Глянец» и симпатичная дама за сорок Имоджин Тейт возвращается на работу после долгой болезни. Но ее престол занят, а прославленный журнал превратился в приложение к сайту, которым заправляет юная Ева Мортон — бывшая помощница Имоджин, а ныне амбициозная выпускница Гарварда. Самоуверенная, тщеславная и жесткая, она превращает редакцию в конвейер по производству «контента». В этом мире для Имоджин, кажется, нет места, но «седовласка» сдаваться без борьбы не намерена! Стильный и ироничный роман, написанный профессионалами мира моды и журналистики, завоевал признание во многих странах.
Россия, наши дни. С началом пандемии в тихом провинциальном Шахтинске создается партия антиваксеров, которая завладевает умами горожан и успешно противостоит массовой вакцинации. Но главный редактор местной газеты Бабушкин придумывает, как переломить ситуацию, и антиваксеры стремительно начинают терять свое влияние. В ответ руководство партии решает отомстить редактору, и он погибает в ходе операции отмщения. А оказавшийся случайно в центре событий незадачливый убийца Бабушкина, безработный пьяница Олег Кузнецов, тоже должен умереть.