Под шорох наших дизелей - [68]

К октябрю 1984 года на «010» насчитывалось 44, а на «011» до 20 неисправностей, каждая из которых в отдельности явилась бы препятствием для выхода в море в условиях нашего ВМФ. И это несмотря на то, что на «010» был недавно проведен доковый ремонт в г.Алжире, правда, в основном собственными силами. Было понятно, что многие операции проводятся впервые, недостает специальных средств, запасов и материалов, но было и другое, что просто не укладывалось в сознании. Претензии к местному руководству заключались в том, что оно очень долго не понимало или делало вид, что не понимает ряда элементарных вещей, К примеру, что баллоны индивидуальных дыхательных аппаратов (ИДА-59) необходимо пополнять, причем именно теми газами, которыми в случае необходимости придется дышать. Что личный состав, прежде чем его выпустят в море, должен пройти помимо всего прочего курс легководолазной подготовки, а общекорабельные системы, обеспечивающие живучесть, должны быть исправными.

В частности, к описываемому периоду на «010» вследствие различных причин была повреждена система аварийного продувания, что исключало возможность продувания цистерн главного балласта из концевых отсеков. И это был лишь один пункт из 44 (!), указанных в моем рапорте командиру базы, где я просил принять меры. Экстренные меры к устранению хотя бы тех недостатков, которые могут быть устранены без особых усилий в кратчайший период и без дополнительных поставок из СССР. Последний момент уже стал традиционной болевой точкой, так как было известно, что заявки могут рассматриваться годами и реализовываться до «второго пришествия»... Наивно полагая, что наши заявки рассматриваются, мы продолжали ждать поставки месяцы, а затем и годы, составляя их и вновь ожидая. Как-то, спустя  года полтора после отправления первой заявки, сюда наведалась очередная комиссия из Москвы и ко мне подошел полковник в штатском. Радушно поприветствовав, он передал мне небольшую записку, в которой говорилось, какие мы молодцы и герои, что вскоре все заявки будут удовлетворены, жаль только некоторых вещей больше не выпускают, но специально для нас, их вот-вот снимут с действующих лодок, а покамест высылают штангу (?) для торпедопогрузочного устройства, которую, кстати сказать, мы сроду не заказывали! А главное - продолжайте исполнять свой долг - ходить в море. Что мы, в общем-то, делали и без этой записки. Однако главное оказалось совсем не в этом. Когда я ознакомился с содержанием послания, полковник подозвал меня поближе и, не стирая приветливой улыбки с лица, прошептал:

- Короче, перестань писать эти дурацкие заявки, все равно ничего не пришлют, а вот в море ходить обязан! Для этого тебя сюда и прислали. А тебе еще на родину возвращаться. Понял.

- А как же штанга? Ведь не просили же, а прислали... эдакую дрынду. Вдруг что полезное пришлют.

- Может, и пришлют когда-нибудь. Ну, ты меня, надеюсь, понял. Передаю, что приказано.

Немудрено, что алжирское командование при каждом удобном случае отмечало, что все хорошо в сотрудничестве с СССР: и техника, и специалисты, но вот, что касается сроков доставки запчастей, то характеристики экстренная или срочная здесь явно неуместны. Из Италии заказанное поступает через пару дней. Тут дело ясное - через пролив и на месте. Из Англии - максимум через неделю. А из СССР - как с другой планеты. Похоже, что в нашей современной торговле оружием принципиальных изменений не произошло, а кое-что и ухудшилось...

Так вот мы и плавали, пока я не почувствовал, что со статусом заложника пора кончать... В рапорте командиру базы в очередной раз были отмечены замечания с припиской, что если не начнется их энергичное устранение, ни одна из лодок в море не выйдет, по крайней мере, с советскими специалистами... Результат не заставил себя долго ждать.

Три дня спустя я был вызван в столицу, куда тотчас вылетел, попрощавшись на всякий случай с друзьями.

Позже выяснилось, что командир базы в докладе своему главкому обвинил меня в организации саботажа в главной военно-морской базе. К этому времени я уже исполнял обязанности старшего группы СВС на западе Алжира, отчего обвинение выглядело еще масштабнее, особенно в преддверии грядущего юбилея и сопутствующего ему парада. Алжирское командование доложило об этом в Москву, а также в аппарат Главного военного советника в Алжире. Реакция Москвы была мгновенной - убрать, отозвать, заменить... Подумаешь, какой-то капитан 2 ранга. У нас таких тысячи. Однако репутация группы была достаточно высокой, чтобы не дать командиру высказаться, прежде чем стремительно отправить его домой для исправления мнимых ошибок.

В кабинете главного военного советника меня встретили три напряженных генеральских лица. Генерал Мокрополов строго приказал: «Докладывайте!» Я вынул из внутреннего кармана доклад, который пару раз проглядел в самолете, и за пятнадцать минут изложил ситуацию. Затем пришлось отвечать на вопросы. Слез умиления не было, но меня даже не выпроваживали для совещания. Судьба решилась мгновенно. Мне пожали руку и предложили продолжать в том же духе. Стоит ли говорить, что я был не просто окрылен. Здесь хотелось бы упомянуть моего непосредственного начальника в Алжире - капитана 1 ранга Ивана Николаевича Завгороднего. Опытнейший подводник (в прошлом - командир бригады подводных лодок), он немало сделал на посту советника Главнокомандующего ВМС АНДР для того, чтобы донести до местного командования серьезность такого начинания, как создание подводного флота. Он же был первым, кто заступился за меня перед генералами. Самое интересное, что командование базы начало проявлять такую прыть в устранении замечаний, что мы только диву давались. Боевой дух в группе значительно вырос, хотя, в принципе, никогда и не падал…