Под шорох наших дизелей - [66]

«Забирай, мужики!» - торжественно произнес я, распахивая дверь багажника. Каково же было всеобщее удивление, когда оттуда с ревом выскочил огромный кабанище и помчался по саду в ближайшие заросли.

«Подранок, однако», - прокомментировал Ремати, в очередной раз демонстрируя блестящее знание русского, полученное в стенах Бакинского ВВМУ. Команда была поднята по тревоге и, вооружившись пиками, к утру добилась-таки охотничьего успеха... Ну а малыш-кабанчик сразу стал всеобщим любимцем. Особенно прикипел к нему душой наш корабельный врач - Коля Пинькас («011») Он не просто холил и лелеял его, любовно поглаживая по характерным полоскам вдоль хребта, но и буквально делился лучшими кусками. Порой он даже прогуливался с ним по саду, качая на руках. Когда вес кабанчика перевалил за 20 килограмм, доктор переключился на свободный выпас. Он частенько сиживал на завалинке, с нежностью наблюдая за свом питомцем, бродившим среди колючих опунций. Самой непристойной в ту пору в экипаже считалась шутка, в которой содержался намек на то, что когда-то кабанчика придется съесть.

По-моему, впоследствии его так и выпустили на волю... Если это действительно так, то он мог бы прохрюкать своим соплеменникам... немало добрых слов в адрес русских моряков...

Когда дивизионный лихач - аджудан (мичман) Аиссани, домчал меня на «лендровере» на виллу, майор Хенан был уже там. Я застал его в одном из кубриков. Недавно уехала на родину очередная группа матросов, и за ненадобностью были сняты сначала третий, а затем и второй ярус коек. У изголовья каждой коечки к стене был пришпилен маленький светильник, изготовленный из... консервной банки.

Вместе с веером проводов все это являло собой, весьма величественное зрелище. Хенан покачал головой и произнес по-русски, ведь он тоже учился у нас:

- Я, конечно, понимаю, что социализм - это советская власть плюс электрификация..., но не до такой же степени! Кстати, а вы знаете, что мы нашли в квартирах «гарантийщиков»?

Я посмотрел вопросительно.

- Так вот, - продолжал он, - мы обнаружили, как это, «козлов» (простейший обогревательный прибор - кирпич, обмотанный спиралью). После того, как у нас выгорел силовой кабель толщиной в... руку, - и командир базы сделал пояснительный жест.

- Выдайте штатные обогреватели, как мы просили, и кабели останутся целыми, - предложил я, вспоминая светлые времена жизни в Les Andalouses. Зимой там было тоже прохладно, но на внутреннем дворике каждого бунгало можно было развести костерок, зажарить кусок кабанятины, а летом, не запрашивая автобуса у командира базы, в любое время нырнуть в ласковое Средиземное море.

К тому времени все СВС жили в 16-этажных железобетонных домах, со всеми удобствами, но без центрального отопления. А холод, доложу я вам, на северном побережье Африки из-за ветра с моря все чаще напоминал южное побережье моря Баренцева. К счастью для аборигенов, большую часть года там все же значительно теплей. Дома образовывали специальную «резервацию», как мы любовно называли свое поселение в окрестностях города Арзёв (40 км к востоку от Орана и в 9 км от ближайшего пляжа), окруженное решетками и под вооруженной охраной. Стоит заметить, что обстановка в середине 80-х в Алжире была вполне спокойной и стабильной. Поэтому все это смотрелось довольно странно на фоне многочисленных живописных городков разнообразных итальянских, французских и американских компаний, раскинувшихся по соседству. Арзёв был и остается известным центром газо- и нефтеперерабатывающей промышленности АНДР. Обитатели этих «кампов» в свободное время занимались спортом, разъезжали по стране и уж, конечно, не нуждались в выколачивании транспорта для поездки семей на пляж и городской базар.

- Почему нам опять отказали в автобусе для поездки на пляж? Народ в выходные изнывает от жары,  - спросил я как-то в знойный полдень командира базы.

- А что, разве пешком не дойти?

- Да нет, пожалуй, для бешеной собаки и 30 километров не крюк, как у нас говорят. Я тоже могу себе это позволить, а вот женщинам с детишками - трудновато.

- Видите ли, товарищ Апрелев,- примирительным тоном продолжал Хенан, - когда из автобуса на пляж вдруг выходит большое количество русских, это сразу бросается в глаза.

- А если туда же подъезжает несколько автомашин с американцами или французами?

- Это совсем другое дело! Машины то ведь частные, а автобус - военный.

Таким образом, подтверждался знаменитый принцип равноудаленности от блоков - краеугольный камень движения Неприсоединения, а Алжир был его видным членом. Применительно к нашему флоту это выражалось также и в разрешениях на визиты кораблей. К примеру, зашел советский БПК в г.Аннаба. Следующее «добро» получалось только после того, как в Алжир или Оран зайдет американский или французский корабль. И наоборот. Мы это прекрасно понимали, хотя с другой стороны было немного обидно, так как большинство кораблей в алжирском флоте были советские. Отношения были вполне радушные и доверительные. Большинство офицеров оканчивали наше ВВМУ в Баку или учебный центр ВМФ в г. Поти. Лишь часть офицеров проходила обучение в итальянской академии в Ливорно, а также в Югославии. Непривычным было и отношение местных офицеров к документам, так как у нас на флоте издавна считалось, что «сгореть» проще всего на «секретах».