Под шорох наших дизелей - [15]

Внезапно в рубку вошел начальник штаба. Увидев «тело» на моей койке, он  сочувственно кивнул и выслушал доклад об обстановке.

- Руденко, - вдруг резко произнес он, заставив тело флагштура содрогнуться, - вы проанализировали  где наиболее вероятный сектор появления цели?

- Так точно, - бегло соврал Бориска, оставаясь лежать, что само по себе было вызовом по отношению к начальнику.

- Покажите!

И вот тут чувство меры окончательно покинуло стареющего флагштура. Оставаясь лежать, он изогнул короткую толстую ножку и указал правой стопой на какую-то часть карты.

НШ не на шутку рассвирепел. Выдав пару-тройку изящно сформулированных матерных тирад, он заставил лидера бригадных штурманов вскочить с моей койки, и я понял, что больше ему там, по крайней мере, сегодня, не лежать. Но закончил свою взбучку Емелин совершенно спокойным тоном. Артистично поведя носом, он произнес:

- Да-а, Бориска, с тобой бы я по бабам не пошел.

- Это почему же? - насупившись, осведомился флагштур.

- Уж больно ты вонюч!

Похоже, это обидело Бориску гораздо больше многоэтажных  конструкций прозвучавших ранее. Он засопел и убыл в сторону кают-компании, ибо только одно снадобье могло исцелить его душевные раны - вожделенная  «севрюжка».

Но вернемся к Дидыку. К тому времени он уже был бравым командиром отделения рулевых-сигнальщиков, в обязанности которого, помимо всего прочего, входит проверка отсечных часов. Ежедневно он обходил все отсеки подлодки, подводя стрелки и продолжая сеять религиозную пропаганду. Но сверхпопулярной личностью он стал только после своего вынужденного  купания в студеных водах Баренцева моря.

Как-то раз «С-11» возвращалась в базу, солидно опережая график. Чтобы не сеять панику в ближних полигонах БП (боевой подготовки), лодка замедлила свой бег, а затем  легла в дрейф милях в пяти от побережья полуострова Рыбачий. Того самого, что «растаял в далеком тумане» в известной песне. Весенний день можно было бы назвать ясным, если бы не дымка, ограничивающая видимость до 10-15 кабельтовых.  Невдалеке мерно покачивались на крупной зыби два рыболовных траулера. Судя по выставленным сигналам, снасти были выметаны, таким образом, по внешним признакам шел активный лов. Однако никаких признаков жизни на мостиках и палубах не наблюдалось. Два месяца, проведенных на консервах и мороженом мясе - отличный фон для того, чтобы помечтать о свежатине.

- Товарищ командир, может, высадим абордажную команду? - обратился я к капитану 2 ранга Червакову Валентину Федоровичу, замечательному человеку и исправному моряку, которого старался не подводить, за что он был мне весьма признателен. Это был один из редких случаев, когда мой начальник не только не скрывал своей симпатии, но при случае демонстрировал свое расположение. Порой мне было даже неловко перед товарищами.

Приходит лодка, к примеру, в Гремиху. Древнее и забытое богом поселение как раз начало бурно развиваться, как база ударных ракетоносцев. Местным «дредноутам», число которых стремительно росло, мы были нужны для отработки задач. Готовность к выходу - четыре часа. Всем приказ - оставаться на корабле! Ну что ж, не впервой. Разбиваемся на пары для турнира в «козла», как вдруг командир заявляет:

- Штурману «добро» на сход, он ведь у нас не женат. Пускай сходит, осмотрится.

- Спасибо, - говорю, - товарищ командир, за доверие, но куда здесь идти-то? Даже знакомых нет.

- Вот сходишь, и появятся!

Пожимая плечами, одеваюсь и ухожу под шепот старпома Валеры Комарова:

- В любимчики вышел, гад...

Самое интересное, что буквально сразу же обнаруживаю кучу знакомых, среди которых мой старинный приятель - Жорка Веревкин, сосланный сюда из «столичного» Мишукова (селение на берегу Кольского залива напротив Мурманска - база северной гидрографии) за чрезмерную для молодого офицера инициативность. К этому времени он уже успел понять, что инициатива на флоте наказуема. Про него сказ отдельный...

Итак, Валентин Федорович активно подхватывает идею об абордаже, но вместо того, чтобы, как повелось,  назначить командиром «группы захвата» инициатора плана, приказывает начальнику РТС Юре Коклину (он же Нач)  взять с собой пару человек потолковей, ящик вина для демонстрации доброй воли и отправиться на надувной шлюпке ЛАС-5 на ближайший «рыбак». Самым толковым из находившихся в поле зрения показался жуликоватый Дид, казалось, созданный для подобных операций. Третьим стал азербайджанец - вестовой Раджапов, который был должен оценить качество захваченной добычи на месте. Прибыв несколько месяцев назад из учебного отряда  с документами кока, Раджапов был весьма радушно встречен, так как всем почему-то показалось, что сейчас мы, наконец, отведаем  кавказской кухни. Как бы не так! Раджапов признался, что ничего, кроме перловой каши, готовить не умеет, так как, слабо владея русским, мало что понимал на занятиях в учебном отряде. Поэтому было решено, что лучше всего ему отправиться в офицерскую кают-компанию вестовым. Уж там-то его быстро выучат литературному русскому языку. Кто как не флотский офицер является истинным носителем культуры. Расчет оказался верным. Несмотря на природную флегматичность и врожденную заторможенность, Раджапов, пользуясь добрым расположением офицеров, довольно быстро выучил основы флотского лексикона, позволявшие поддерживать светскую беседу в любых условиях обстановки. А в знании дробей через каких-то полгода ему вообще не было равных. К примеру, спускается с мостика к столу слегка подмороженный на вахте гигант-старпом Ляонас Казлаускас (он же Железный Густав) и добродушно рявкает: «Ну-ка, Раджапов, плесни чайку пять шестых и «крем-брюле» в маленький тазик».