Под шапкой Мономаха - [148]

.

Шведские историки, кажется, ближе к правильному пониманию дела. Как перед Гродненской операцией 1706 года Карл снялся с места среди зимы и начал поход против Петра, так он и в зиму 1708–1709 года в Украине не оставался на зимних квартирах до весны. Боевая инициатива исключительно принадлежала ему. Целью его операций был выход на пути к Москве. Уже в декабре 1708 года он сделал первую попытку наступления по линии реки Пела, чтобы выйти на тот важный узел дорог, который был на севере от Белгорода, на верховьях Пела и Ворсклы. Но здесь он встретил крепости (Веприк) и главные русские силы. Ему не удалось использовать быстроту и внезапность движения, и он остановился, но лишь для того, чтобы несколькими неделями позже броситься южнее, обойти русских слева, взять Белгород и выйти на магистральный путь к Москве, «Муравский шлях». Скорый марш короля на Опошню и Красный Кут в феврале 1709 года был задержан русскою конницей, а затем внезапной оттепелью и паводком. И на этот раз королю пришлось отойти назад, за Ворсклу, на ее высокий правый берег. Новую попытку, последнюю и самую рискованную попытку овладеть упрямо намеченною операционною линиею на Москву, Карл делает в направлении Полтавы и того же Муравского шляха. На этот раз дело приходит к несчастной для него развязке. Шведская армия, усталая и поредевшая от голодовок и холодов суровейшей зимы, лишенная боевых запасов в сколько-нибудь достаточном количестве, к лету 1709 года уже не представляла собою той неодолимой мощи, какою была в предыдущие кампании. Ей не под силу стали безумно смелые планы ее короля. Когда Петр учел это, он отважился нанести ей решительный удар. На Ворскле, у Полтавы окончилась «игра» двух вождей, и гаданье Петра, «кому счастье будет», оказалось удачливым: счастье выпало ему[214].

Но это не было слепое счастье. Выше было сказано, что Петр уклонялся от решительных столкновений с врагом, следил за его движениями и старался держать свои главные силы между шведской армией и Москвой на главных путях к столице. Оба войска двигались параллельно, с верхнего Днепра в Украину, и этот марш, руководимый самим Петром, русская армия совершила вполне удовлетворительно, не только не отставая от шведов, но ни на миг не покидая их без наблюдения и окружая их конными разведочными отрядами. Когда обозначился в Украине район, занятый шведами для «зимовья» на реках Суле и Пеле, Петр обставил его со всех сторон разведчиками, а главные силы расположил в Сумах и Лебедине на путях, которые вели с Украины в центр Московского государства. Попытка Карла через Красный Кут достичь Белгорода очень озаботила Петра. Тенденция шведов двигаться на восток была ему, конечно, известна; но, по-видимому, только в этот момент, в феврале 1709 года, Петр действительно поверил в возможность сильного удара на Белгород и испугался не столько за Москву, сколько за Воронеж. Из Белгорода путь к Воронежу не был труден: верхнее течение реки Оскола на этом пути не могло служить серьезным препятствием. Поэтому, как только обозначилось движение Карла в сторону Белгорода, Петр переместил свою армию от Сум к Ахтырке и к Белгороду, сам же бросился в Воронеж, чтобы поторопиться со спуском на воду строившихся там кораблей и чтобы распорядиться увозом хлебных запасов с Коротояка. Петру не казался вероятным поход шведов именно к Воронежу: «…хотя, чаю, се обман есть (писал он), однако ж, что опаснее (осторожнее), то лучше». С чрезвычайной осмотрительностью Петр предусматривал все возможные, хотя бы и мало вероятные последствия взятия Белгорода Карлом, и это свидетельствует нам о том, с какою чуткостью и сознательностью вел он дело обороны. В феврале 1709 года он еще боится столкновений с главными шведскими силами; к лету же в его руках уже есть точные данные об ослаблении шведской армии и о недостатке у нее боевых припасов. Кроме того, все ненадежные элементы в тылу русской армии, именно казаки в Запорожье и на Дону, к тому времени были ликвидированы. Петр считает, что наступил перелом в соотношении враждующих сторон и что наступила пора взять инициативу в свои руки. В июне он начинает сближаться со шведской армией, переходит на правый берег Ворсклы на выручку осажденной Полтавы и этим вызывает шведов на бой. Результатом была гибель всей шведской армии. Предусмотрительность и осторожность до самой развязки, точное и чуткое определение момента для решительного удара, умелое руководство не только военными операциями, но всем тылом армии, всеми источниками ее довольствия и снабжения – все это дело личного таланта и личного труда самого Петра. По его переписке видно, что он в центре всех отношений, во главе всех предприятий, что в нем Карл имеет соперника не равной стремительности и отваги, с одной стороны, но и не одинаковых духовных свойств, с другой. Петр по характеру сложнее Карла (он к тому же и старше); его организаторская способность выше; круг его интересов шире. Карл великолепный тактик, Петр глубокий стратег и государственный хозяин. В период Полтавской операции Петр уже в полном расцвете своих громадных душевных сил.