Под сенью виноградных лоз - [124]

Наверное, она надеялась, что я не приду. Что как раз и побудило меня прийти. – И он по-мальчишески проказливо улыбнулся.

– Насколько я помню, вы и Кэтрин ссорились за право партнерства с бароном, верно? И заявление, которое он сделал в присутствии гостей, видимо, было для вас неожиданностью.

– Ничуть. Еще днем Эмиль поставил меня в известность о своем решении. Объявления о том, что договоренность достигнута, я ожидал. Конечно, ввиду его трагической кончины оформить ее письменно они не успели.

– Следовательно, это по-прежнему еще вилами по воде писано?

– Теоретически, наверное. – Он небрежно пожал плечами. – Окончательное решение теперь за вдовой. Она может захотеть выполнить волю супруга. – Он замолчал, потом улыбнулся сочувственной улыбкой. – Наверное, вам это все крайне неприятно.

– О да, – с готовностью кивнула Келли. – И даже более того, ведь я тоже там присутствовала, правда, я уехала раньше, чем… А вы ведь там еще оставались, правда?

– Да. Мы с Клеем тоже решили уходить. И кстати, пример нам подали вы, мисс Дуглас. – Глаза его радостно сверкнули ей через стол. – Из гордости не хотелось как-то уходить первыми. А когда я увидел, что вы уходите, то подумал, что и нам оставаться долее смысла не имеет. Мы с Клеем принялись обходить гостей и прощаться. А процедура эта длительная, когда знаешь почти каждого из присутствующих. Я помню, что немного поболтал с Фергюсонами. Ведь на подходе уже чемпионат по крокету в Медоувуде. – И добавил как бы вскользь: – Баронесса сидела одна в розарии. И мы постепенно двигались к ней. Эмиля же, чтобы попрощаться, мы еще не искали. Чтобы быть точным, мы как раз беседовали с Клайдом Уильямсом и его женой, когда раздался вой полицейских сирен. Тогда-то мы и узнали, что произошло.

Несмотря на то, что были упомянуты кое-кто из гостей, единственным алиби Гила на момент гибели барона был его сын, как и для сына – он сам. Келли подумала, что это весьма удобно, хоть и в высшей степени подозрительно. Но может быть, она излишне подозрительна?

– И наверное, вскорости вы и узнали о том, что барон убит? Полицейские упомянули имя подозреваемого?

– Официально объявлено ничего не было, но мой друг в полицейском управлении сообщил мне, что все улики против Леонарда Дауэрти.

Откинувшись в кресле, он уставился на серебряный кубок на столе с выражением сосредоточенной задумчивости.

– Помню, я тогда же подумал, какая ирония заключается в том факте, что оба случая трагической гибели в имении Ратледж связаны с семейством Дауэрти. Не считая, конечно, преждевременной кончины моего брата, произошедшей от естественных причин. Как показало следствие – от аневризмы.

– Я о гибели барона узнала только на следующее утро, – осторожно заметила Келли, возвращая разговор в прежнее русло – ее по-прежнему мучило чувство, что она упускает что-то необходимое, о чем ей следовало помнить.

– Для вас, должно быть, это было ужасным ударом, – участливо произнес Гил.

– Иной раз мне кажется, что и до сих пор я нетвердо держусь на ногах, – призналась Келли, думая, о чем бы еще поговорить.

– Уж наверное!

– Вы, должно быть, слышали, что он уверяет, будто не убивал барона. Он не сомневается в том, что Кэтрин нарочно обвинила его, чтобы помешать ему раздобыть денег и вернуть ей долг. Под залог он отдал ей десять акров своей земли; если долг не будет выплачен, земля перейдет в ее собственность.

Деньги! Вот что это такое! Отец говорил ей, что кто-то собирался ссудить его деньгами для выплаты долга Кэтрин, но что-то не выгорело. Вот почему он и напился в тот вечер. Так что же не выгорело – ссуда денег или сделка Гила Ратледжа с бароном Фужером?

Действуя наудачу, Келли сказала:

– Он был уверен, что вы одолжите ему деньги, чтобы он смог заплатить Кэтрин.

– Он так говорил? – Гил Ратледж очень натурально изобразил удивление. Если б он ограничился этим, она вполне могла бы поверить ему. Но он издал короткий и несколько нервный смешок. – Он попросил меня о какой-то невероятной сумме. Если б даже одалживание денег и не противоречило моим принципам, я и не подумал бы ссужать деньги ему. Не хочу обижать вас, но одалживать деньги вашему отцу – дело крайне рискованное. Наверное, я, чтоб он отстал от меня, пообещал ему нечто неопределенное, вроде «я взвешу все «за» и «против», но у меня не было ни малейшего намерения давать ему даже цент, уверяю вас! Боюсь, что он принимал желаемое за действительное.

– Но вам могло доставить удовольствие воспрепятствовать Кэтрин в расширении ее владений.

– Если б я сам мог вырвать у нее эти земли за тридцать пять тысяч долларов, тогда конечно. Но за чистое удовольствие и ничего, кроме удовольствия, плата слишком высокая.

Келли заметила, что он назвал точную сумму, которая требовалась отцу. Разве сохранилась бы она у него в памяти, если б он не обдумывал серьезно возможность ссуды? Он мог даже согласиться дать денег, а потом, когда барон вступил в сделку с Кэтрин, передумать.

– Да, это было бы накладно. – Она намеренно затягивала разговор, стараясь меж тем припомнить, что еще говорил ей отец.

– И даже очень. Как я уже сказал, ваш отец принимал желаемое за действительное.