Под сенью благодати - [71]

Бруно молча направился к двери. Однако у порога он остановился. Он почувствовал, что ярость, охватившая было его, утихла так же быстро, как и поднялась, и теперь осталась лишь горечь и бесконечная грусть. Ведь он пришел в эту келью в последний раз не для того, чтобы говорить таким тоном с монахом, который в течение долгих месяцев был, да и теперь оставался его единственным другом. В комнатке стало совсем темно, видны были лишь руки отца Грасьена, неподвижно скрещенные на черном монашеском одеянии. Бруно уже открыл было дверь, но монах остановил его.

— Я знаю, что ты мучаешься, — сказал он, — что ты страдаешь. Мне так хотелось бы помочь тебе, Бруно! Однажды ты сказал мне, что я ничего не понимаю в любви. Это неправда, я познал ее раньше тебя. — Голос его дрожал во мраке. — Если я просил тебя набраться смелости и порвать, то лишь потому, что сам некогда не сумел этого сделать. Понимаешь? О, я прекрасно знаю: то, чего я требую от тебя, хуже смерти. У Сильвии есть все, что тебе может нравиться: у нее цельный характер, она красива, мила, обаятельна…

Бруно не стал его слушать. Пробудь он еще минуту в келье — и он припал бы к плечу монаха.

Глава XI

Крошечной ложечкой госпожа Эбрар любовно обсыпала сахаром одну за другой ягоды клубники. Затем передала сахарницу Жоржу.

— Вы должны попытаться, — с любезным видом проговорила она, — убедить вашего друга Бруно, чтобы он был на свадьбе сестры. Он утверждает, что подобного рода церемонии нелепы, что это пережиток…

— Но мы великолепно обойдемся и без него! — ледяным тоном оборвала ее Габи. — Мсье вольнодумец, он считает, видимо, что такие церемонии, неуместны, смешны и даже антисоциальны! Должно быть, он сторонник свободной любви!

Она обсасывала зеленые хвостики клубники, а мать, хоть ее и раздражало это неумение вести себя, делала вид, будто ничего не замечает. С тех пор как Бруно вернулся в Лилль, Габи искала с ним ссоры по любому поводу, словно хотела выместить на нем необходимость проявлять чрезмерную нежность по отношению к Жану-Луи. Брат только собрался было ответить ей резкостью, но в разговор снова вступила мать. Вообще-то она любила препирательства, но не при посторонних.

— Так или иначе, — быстро заговорила она, — в кортеже недостает по крайней мере одного молодого человека. — Она насадила на кончик вилки ягоду, поднесла ее ко рту и вдруг застыла. — Ну, как же я раньше не подумала! Почему бы вам, дорогой Жорж, не согласиться оказать нам эту услугу? Не отказывайтесь, вы меня страшно огорчите. Можете не сомневаться: я вас поставлю в паре с какой-нибудь очаровательной девушкой. С Лилианой Дэкс, например. Вы с ней знакомы? Она очень мила и весела, как жаворонок! О, вы не будете скучать!

Жорж ответил, что с радостью принимает приглашение; а фрак он позаимствует у брата. Госпожа Эбрар была в полном восторге: она положила ему вторую порцию клубники и сама посыпала ее сахаром. По окончании обеда она тотчас вышла из-за стола, извинившись перед молодым гостем за то, что вынуждена его покинуть.

— Что поделаешь, ведь до свадьбы осталась всего неделя, — заметила она, — и у меня просто нет минуты свободной. Надо проверять поставщиков, которые вечно подводят, да еще учитывать выходные дни, которые нарушают все течение жизни. О, люди, которые имеют только сыновей, не знают, как им повезло!

Бруно и Жоржу пришлось пить кофе в маленькой гостиной в обществе одного лишь господина Эбрара, который по обыкновению вытянулся на софе, чтобы, как он говорил, «облегчить пищеварение». В комнату поминутно вбегала его жена, спрашивала какой-то адрес, звонила по телефону и так же поспешно уходила. Бруно слышал, как она ссорилась с Габи в соседней комнате, но ее муж делал вид, будто ничего не слышит. Положив руку на печень, он по-отечески добродушно болтал с молодыми людьми.

— А когда будут известны результаты экзаменов? — спросил он у сына.

— Их должны вывесить в лицее Карно сегодня, во второй половине дня, — ответил Бруно.

— Ну и хорошо, что этому долгому ожиданию скоро придет конец, — со вздохом произнес господин Эбрар и повернулся к Жоржу. — А в какого рода учебное заведение вы намерены теперь поступить? Представьте себе, что Бруно до сих пор не решил! Мне это кажется невероятным. В пятнадцать лет я уже знал, что хочу стать блестящим представителем делового мира. И не хвастаясь…

Они поговорили о преимуществах различных профессий. Господин Эбрар посоветовал своему молодому гостю стать офицером.

— Когда принадлежишь к такой семье, как ваша, мой юный друг, — сказал он, — это самый правильный путь.

Разговор не интересовал Бруно, и он принялся воспроизводить в памяти события последних дней. Несмотря на волнения, а иногда и страх перед экзаменами, он прожил эти дни в общем как в тумане или во сне. Его поддерживала внутренняя уверенность (в этом было что-то ребяческое), но она была сильнее всех сомнений и голоса рассудка, что если он успешно сдаст экзамены, то увидит Сильвию, их любовь восторжествует над всеми преградами и все в конце концов образуется. Надо сказать, что после той ночи, которую они провели вместе, он не получал никаких вестей от Сильвии, и это длительное молчание беспокоило его все больше и больше, но он утешал себя, повторяя, что их любовь только окрепнет от этого испытания.