— Вы только дверь не закрывайте плотно, и свет в коридоре оставьте, — все еще воюя с подушкой, Огонёк явно не хотела спать.
«Нифига себе! — у Мелл отвисла челюсть.»
«А ты думала! Ветерок — далеко не сахар, там в голове такое… — откликнулась Танька.»
«И как он терпит? Она же с ума кого хочешь сведет!»
«Любит. Как дочку свою, — не захотела пояснять очевидное Танька.»
* * *
— Давайте, девчонки, и вы засыпайте, — Игорь поправил свесившееся с кровати Мелл одеяло. — Был день, теперь — сон. Веселый и добрый! А утром все проснутся сильными и отдохнувшими!
«Ой, ошибаешься, Игорь. Утром проснутся далеко не все, — не удержавшись, подумала Танька.»
«И кого мы нейтрализуем? — уточнила Мелл.»
«Директора и специалиста по социальной работе. Сдохнут страшно. Чтобы остальным подельникам до-олго еще снилось такое в кошмарах.»
«Не маловато? Может, пусть еще и ссутся от страха?»
«Ты точно ангел? Не маловато, основная часть — они будут до конца дней заботиться о благополучии всех здешних детей. Из кожи будут лезть! До тех пор, пока не будут прощены! А их никогда не простят, поверь, — Танька сладко зевнула от такой приятной перспективы.»
— Спасибо вам, спокойной ночи, — произнесла вслух.
— Дверь у меня открыта настежь. Закрываю, только когда принимаю душ. Если нужно — просто позовите, я услышу. И ничего не бойтесь, никто вас не обидит. Щелочку в коридор оставить?
— Не нужно, мы без света привыкли. Спокойной ночи, — отозвалась Мелл. Она с нетерпением ожидала, когда сможет перебраться под Танькино одеяло: в обнимку им точно не будет страшно.
* * *
— Сколько они там пробудут? — технику было не по себе.
— Ты спешишь? — не понял оператор.
— Я не хочу видеть того, что будет.
— Так сходи за ужином! — развеселился ничего не понявший товарищ. — Нечего лень культивировать! — вернул совет.
* * *
Утро не принесло облегчения. Танька без пробежки не знала, как взбодриться, да и Мелл, не удержавшаяся ночью от безобидных игр, была вялой. В пять часов утра, когда дверь в комнату воспитателя была временно закрыта, они вышли на кухню в надежде на крепкий чай.
По привычке не заморачивались одеждой, только натянули футболки подлиннее. Растрепанная Танька была похожа на прекрасную принцессу из сказки. Мелл — на спящую на ходу красавицу.
Пора было уходить. Оставлять всё как есть очень не хотелось, но дальше свои пути обитатели «шестой» будут выбирать сами. Была ещё одна малость…
— А вы чего не спите? — вытирая на ходу полотенцем голову, в кухонной зоне появился Игорь. — Завтракать будете? Я овсянку еще не варил, но могу сделать вам бутерброды, — легкой гримасой умудрился показать свое отношение к такой еде. — Так что? Доброе утро?
— Доброе, доброе, — зевнула Мелл. — Ой, извините, — она потянулась к выключателю чайника.
— Доброе, — буркнула Танька. — Вы чай будете?
— И чего заспанные? В душ бегом! Холодная вода творит чудеса! — он шутливо шлепнул полотенцем стоящих рядом девчонок. — Я пока сам управлюсь, — Игорь приступил к процессу приготовления напитка. — Вам зеленый или черный?
— Знаете, что вас сегодня уволят? — перешла к действиям Танька.
— Я-то знаю, вчера с приказом ознакомили. Вы откуда знаете? Подслушали? Девчонкам только не говорите раньше времени, — он не прерывал работы, но радости в его движениях не было.
— Вы хоть прощальные напутствия им дадите? — Мелл окончательно проснулась.
— Попрощаюсь, если успею. Они поспать любят. А напутствия я им уже три смены давал, дальше только повторяться.
— Успеете, даже поговорить, мы вам дадим время, — пообещала Танька.
— Так уверены? — заливая кипятком насыпанную в чашки смесь, Игорь не выказывал удивления.
— Вы вообще непрошибаемый? — поинтересовалась до сих пор напряженно стоявшая рядом с Мелл Танька. — Вас разлучают навсегда!
— Я знаю. Но не верю. Веру-то хоть оставите, ладно? Пошли за стол. И постелите салфетки — чашки горячие, — прихватив кухонное полотенце, он присел на своё место. Погладил ладонью деревянную столешницу. На примостившихся рядом девчонок старался не смотреть.
— А смерть? Вам все равно, что будет дальше?
— Ты видишь будущее? — оживился воспитатель.
— Вы умрете без этих детей. Достаточно? — Танька не злилась.
— Нет. Что с ними будет? С Соней, Катей… Кем они станут, когда вырастут? Потом?
— Аня и Катя возненавидят вас. Через два дня, — рассказала Мелл.
— А Соня? — еле выдавил вопрос. Голос все же изменил ему.
— Через три недели.
— Они не прощают тех, кто их бросил. Только маму. Верят ей и ждут. Это священно, — жестко пояснила Танька.
— Я их не бросал, — проглоченные слезы не давали говорить. — Вы это знаете. И они знают. Меня увольняют за то, что защищал их…
— Но не простят. Это дети, не забывайте. Самые жестокие существа. Такова реальность, — Танька не притронулась к чаю. Она сидела прямо, боясь пошевелиться.
— Когда? — у Игоря уже не хватало сил выдавливать слова.
— Не сразу. Вы будете умирать постепенно, по мере того, как Соня будет вас забывать, — Мелл постаралась говорить как можно проще.
— За что?
— Они никогда не признаются. Вам нужно сварить кашу, — напомнила Танька. Утро без улыбок напрягало всё сильнее.
— Да, я сейчас, — он встал и направился к плите. — Девчонки на молоке любят, а у нас закончилось, — улыбнулся растеряно.
