— А власть? — спрашивая у Таньки, Мелл подначивала Катю. — Неужели не хочется?
— Для чего? Это большая ответственность, а я свободу люблю, — Танька посмотрела на апельсинки, и ей их стало жалко.
— Прискорбно, что ты не человек, — серьезно оценила эту реальность Мелл.
— Совсем даже наоборот! — развеселилась Танька. — Лучше умереть, чем жить в страхе и ограничениях. Давайте к столу вот эти фрукты возьмем. Это как называется? — она показала на совсем зеленые и, на вид, сочные.
* * *
— Она купит душу? — опешил оператор. Забытая в собственной руке плошечка с мороженым вот-вот могла перевернуться.
— Как?! — давясь от смеха, смотрел на происходящее техник. Он предпочел холодок на палочке.
— А что, не может разве? — еще больше удивился напарник.
— Может сделать вид! А что покупать-то?! Не, ну ты сам посуди, — утирал слезы техник.
— А зачем ее вообще покупают и продают? — снова принялся за свою подтаявшую порцию.
— Никто ее не продает, бред! Сущность свою — меняют, это бывает, — техник стал серьезен. Нужно было срочно доедать мороженое, и это немного злило. — А продать? Кто ж чужую купит-то? С грехами, чёрную и низкую? Алчную и гнилую? Или загубленную? Черствую, может быть? Мелкую, ослепшую, коварную душонку? Продажную, слабую и пустую! Очнись! — мороженное все-таки капнуло на руку.
— Но… Но она же видит и другие души! — облизнувшись, возмутился оппонент. — Ангельские, благородные и богатые! Широкие, ласковые и добрые! У нашей взгляд лучше, чем у тебя. Она видит непорочные, отзывчивые и прекрасные души. Светлые и чистые! А ты кошмары какие-то, — немного обиделся оператор.
— Да уж, видит, — вытирая руки, техник с сожалением смотрел на остаток эскимо, лежащий на столике. — А теперь ты посмотри на души этих детей! Умник… — он так и не рискнул взять размякшее лакомство.
* * *
— Короче, потом купите, да? — не унималась Огонёк.
— Ты только свою продаешь? — схитрила Танька. От вида теснящихся на полках дешевых подобий еды постепенно становилось тошно.
— А что и чужую можно?! — встрепенулась девочка.
— А то! Приноси — посмотрим, оценим. Правда, Мелл? — подмигнула подруге.
— Да, тут всё взвесить нужно. Главное, когда упаковывать будешь, веревку не сильно затягивай. Мы психо-безмен захватили, не помнишь? — начала откровенно дурачиться в ответ.
Вечером Волна, Танька и Мелл сидели в комнате Огонька и Ветерка и слушали сказку, которую рассказывал Игорь. Сказки рождались сами собой, на ходу, и больше были похожи на притчи. Зато было очень интересно наблюдать, как вырисовывается история, которую направляют неугомонные девчонки.
Уложить спать младших оказалось целой проблемой. Сначала всем потребовался театр одного актера, рассказывающего о поведении детей в течении дня. Потом Огоньку нужно было услышать, какая она хорошая. Дальше — долго договаривались, сколько будут спать утром: в последние дни каникул пытались лениться изо всех сил.
Ветерок не просила ничего. Только терпеливо ожидала.
Танька видела, что Игорь втихаря, когда нет посторонних ушек, называет Соню Самым Лучшим Ребенком В Мире. Еще он рассказывал малой, что у нее растут крылья. И что на самом деле она достойна любви. Бескорыстной. Просто так, даром. Не за что-то, а как ребенок. Самый Лучший Ребенок В Мире…
Ветерок прятала полученное счастье за пазуху. Ещё не верила и потому копила по капле, на будущее и для мамы.
«Что с ним? — спросила у себя Танька.
Это его ребенок, разве не увидела ещё? Ну, ты даешь! — Второе Я, одной рукой вынув изо рта подсмотренный где-то леденец на специальной держалке, перестало доставать из мешка придуманные для детей сны.
Как такое может быть? Отец — не он. Он даже не мать, — просмотрела невероятное Танька.
Может. У нас вот — Волк папой оказался, и ничего. Ты их рядом видела? — Альтер Эго не удержалось и лизнуло воображаемую сладость. — Они так похожи — оторопь берет! — теперь пришлось облизнуть губы. — Даже думают идентично. И на мир реагируют одинаково. У них и увлечение общее — шахматы и фотография. Только малая ещё не снимает пока.
Прекрати все время жевать! Я из-за тебя сама на сладкое подсела! — возмутилась Танька.
Между прочим, это ты меня подсадила! А конфетки — выдуманные, от них не толстеют!
Но как?! Соня чувствует и тянется к нему, это видно, — вернулась к теме.
Да. Сама попросила, чтобы он оформил над ней опеку, когда маму лишат родительских прав, — покивала головой в подтверждение. — Было такое. А он вообще хочет её удочерить. Но ему ничего не светит, он это знает и…
Сгорает заживо, — подвела черту увиденного Танька. — Она — его будущее, а иначе… Не долго осталось.
Поможем?
Нет. Сама скоро поймешь.»
* * *
— Странно, правда? — техник смотрел на интригу с восторгом первооткрывателя.
— Ничего странного. Мало ли, у кого какие проколы в работе случаются, — вдруг деловито и бесцельно завозился оператор.
* * *
— Ладно, девчонки, спите уже! — заботливо подоткнув одеяло и поднимаясь с нижней — Сониной — кровати, Игорь поманил за собой старших. — Вам приснятся хорошие сны…
— Не надо хороших, — перебила Ветерок. — После них жить не хочется. Просыпаешься, а здесь всё иначе, — она отвернулась к стенке и натянула одеяльце на голову. — Нужно чтобы плохое снилось, — донесся приглушенный голосок. — Тогда утром настроение хорошее. Проснулась, а всё плохое во сне осталось. Спокойной ночи, дядя Игорь.
