«Мне вмешаться? — озаботился Лютый.»
«Отдыхай, Лютёныш, тут делов-то — даже размяться не успеем, — Танька решила, что это её личное дело.»
Из автобуса тут же выпрыгнули нехорошие парни, засидевшаяся без дела охрана. Не ожидая серьезного сопротивления, они пока были с пустыми руками.
Мелл достала из-за плеча — прямо из воздуха — свою биту. Перчатки непостижимым образом уже украшали ее руки. Шесть шагов на противоположный фланг атакующих проскочила как один и, вложив всю инерцию в биту, сходу проломилась металлом через оба бедра ближайшего соперника. Кричать без сознания человек не сможет, а внимание привлекать Мелл не хотела.
Танечка, плотоядно улыбнувшись четверым оставшимся, широко раскрыла свои детские объятия, приглашая к расправе.
Аня, Катя и Соня, на удивление спокойно наблюдавшие за началом поединка, одновременно решили поучаствовать. Вопреки традициям всех брошенных детей. Невмешательство — один из способов выживания.
* * *
— Почему они решили ввязаться? — техник анализировал, не надеясь на ответ.
— Они увидели шанс на победу над взрослыми. Это серьезный стимул, — задумался оператор, — для таких детей. Они и без надежды могут веселую жизнь устроить. От безысходности. А тут…
— Но это не единство, да?
— Это стая.
* * *
На такое развитие событий охранники отреагировали правильно: решили пресечь раз и навсегда.
Первая пуля попала Кате в грудь.
Мелл увернулась от выстрела и отбила большую часть от головы следующего врага.
Танюша до позвоночника распорола горло еще одному стрелявшему.
Катя дернулась и, не успев удивиться, начала умирать.
Вторая пуля изуродовала Ане руку.
Мелл замешкалась, отталкивая трупик врага.
Танечка, отбив направленный на нее выстрел, вместе с частью туловища отрубила руку противника.
У Ани от ранения вдруг заложило уши, и она стала терять сознание.
Продолжая бежать, Соня серединкой нагрудного кармашка встретила последний кусочек свинца. Следующие два шага сделало её упрямство.
От злости Мелл, наконец-то, ударом биты разорвала пополам стрелявшего урода.
Ноги у Сони подогнулись в коленках.
Танька повернулась в сторону девочек.
Сонечка все-таки вырвалась из ненавистного Центра.
* * *
«Почему они пришли на помощь? — оценила последствия Таня.
Они не помогали, — подражая Соне, тихо ответило Второе Я. — Они хотели отомстить. За счастливое детство.
Мелл права. Нужно менять эту реальность.
Не льсти себе, это их жизнь. А ты властна над их смертью.
Вот это мы и поменяем.»
— Твою мать! — Мелл разглядывала результаты десятка секунд активности. — Надо очень быстро всё убрать, — глянула на Таньку, заботящуюся о своём оружии.
— Я остановила развитие событий. У нас вечность, расслабься, — отозвалась вытиравшая клинок.
— Я говорила, что такое терпеть нельзя!
— Не припомню, но не важно, — вздохнула в ответ. — Жаль девчонок.
— Аня пока жива, болевой шок только, — Мелл посмотрела на лежащую без сознания.
Отряхнув биту, она протянула руку к Таньке, требуя освободившуюся тряпочку.
— Свою пора заиметь, — передавая лоскуток, походя заметила подруга. — Сейчас посмотрю, что можно сделать. Нам важно оставить следы. И много.
— Зачем?
— Пока не хочу знать, но так должно быть.
Танька высмотрела хорошую возможность и сразу приступила к делу. Убрала смерть, как результат. Исцелила руку Ане. Вытащила ненужный металл из тел Сони и Кати. Залечила им раны. Специально оставленные, рубцы на теле должны были исчезнуть через месяц. Заодно вылечила Соне зубки и убрала разрастающиеся опухоли у Кати.
Трупы и куски врагов переместила в автобус. Следом запихнули получившего травму думалки предводителя. Деньги покойникам решили не оставлять: так можно будет купить больше мороженого и конфетки впридачу.
* * *
— Что ты хочешь изменить? — усевшись на газоне и обхватив рукам поджатые коленки, Танька глядела на спящих пока девчонок. Реальность замерла в ожидании.
— Хочу! Всё изменить! Не знаю я, что хочу, — обиделась на себя Мелл. Переживая, она взад-вперед расхаживала перед Танькой. — Но так это оставлять нельзя, — прозвучал веский аргумент.
— Ты видела, почему они пошли за нами?
— Да! Месть. Серьезно всё, на уровне ненависти.
— Не просто месть, Мелл, — Танька поджала губки и покачала головой. — Они считают всех взрослых врагами. Только взрослый способен силой и хитростью отнять у ребенка маму, лишить его защиты и бросить плакать в одиночестве. Заметь, почти всех таких детей забирали силой…
— Вижу, вижу. С-суки! Арестовывать в школе во время уроков, чтобы не сбежали! Я этим скотам устрою! — она рубанула воздух оказавшимся в руках ивовым прутиком.
— Каким именно? — вздохнула Танька. — Там не все такие.
— Какая разница?! Уничтожать нужно за такое всех!
— Вместе с детьми и внуками? Как в Реальностях Детской Мечты? Или вернее называть их Реальности Детской Жестокости?! — Таньку прорвало.
— Тогда не знаю… — Мелл умела думать. Но излишняя эмоциональность иногда мешала шевелить мозгами.
— То-то же! Сделаем так, как эту ситуацию подсознательно воспринимают дети. Я лучше ничего придумать не могу. Ты как?
— Давай, — остановившись, пожала плечами в ответ. — Так хоть только причастные будут наказаны.
