— Вы поможете мне обустроиться?
— А? Да, конечно, давайте, я помогу нести, — он протянул руку за баулом. Таня с улыбкой скинула ношу с плеча и…
«Черт! Я забыла, что гораздо сильнее! — она в ужасе прикрыла рот рукой, увидев как Актеон чуть не упал вместе с треклятым баулом. — Нельзя показывать свое превосходство просто так, дура!
И никакая ты не дура!
И никакое это не раздвоение личности…
Так, стоп! Потом доспорим. Спасай положение, быстро!»
— Вы такая сильная, — Актеон недоуменно посмотрел на Таню. — Как такое возможно?
— Простите, это моя вина! Я не всегда адекватно рассчитываю силы окружающих. Спорт — коварная штука.
— Сразу и не заметно. А чем вы занимаетесь?
— Гимнастика. Спортивная почти. И давай на ты, ладно? У вас здесь так можно?
— Конечно, так принято! — он улыбнулся. — Тебе сколько лет, сокровище? Кажется, будто я со своим преподавателем разговариваю, — приходя в себя поинтересовался Актеон.
— Двенадцать. По документам. А сколько на самом деле — кто знает? Иногда кажется, что тысячу лет прожила. И — нет, с психикой полный порядок; да, проверялась у психиатра; нет, обратилась сама. Актюша, тебе не надоело?
— Ты читаешь мысли.
— Читаю, вижу, знаю, — какая разница? Ну, да. Есть такое.
— Тогда все понятно.
«Что тебе понятно, — с грустью подумала Таня? — Ты знаешь каково это, знать мысли окружающих? Пусть и выборочно по своему желанию? Но все, самые потаенные?»
— Не обижайся. Мне действительно стало понятно, почему вы говорите не по возрасту взросло. Ой, «ты»! — смутился Актеон.
— Ты веришь в телепатию и прочую муру? — спросила Таня?
— Как это? Разве можно верить или не верить в очевидное? Это естественно. Все люди многое умеют. Постановщики — как минимум сенситивы[5] и эмпаты[6]. Ты разве не знаешь? — удивился Актеон.
Таня увидела, что он не врет. Действительно, так и есть.
— Я этого не делала, если тебе интересно. В смысле не влюбляла тебя в себя. Тебя — нет. Это было бы подло.
— Спасибо, — Актеон вздохнул. — Ты действительно понравилась мне слишком быстро. Сама ведь видишь… А воздействовать в корыстных целях и читать чужие мысли не принято, кстати.
— Не хочу, чтобы между нами стояли такие препятствия. Для чего ты сказал о корыстных целях?
— Была оговорка: «тебя — нет».
«Внимательный, черт! Нужно за языком следить.»
— Ты откуда, девочка? — слегка склонив голову набок и прищурившись, уже совсем другим тоном спросил постановщик.
«Оп-па, — запоздало подумала Таня, — а чувак-то совсем не простой эмпат.
Не только эмпат! Он может притворяться кем угодно!»
Теперь она, уже не стесняясь, посмотрела на сущность Актеона:
«Какая мерзость! Ловец. Пси одаренность — разнообразная. В зависимости от поставленной цели, может подавлять или усиливать способности человека и животного. Опасен. Правда, не для меня. Знать бы, какой у него здесь интерес…»
* * *
— Твое счастье, что «девятый набор» пригодился.
— За собой смотри, озабоченный, — огрызнулся оператор.
Два придурка с облегчением выдохнули.
* * *
— Я не вижу тебя совсем, даже аура[7] не читается, все время разная. Кто ты? — Актеон уже не выглядел испуганным или влюбленным. Он стал опасным. — Что здесь делаешь?
— Тебя волнует? Умело играл, кстати, сильно. Я совсем поверила. Почти.
— Поверила, еще как! — теперь он был похож на хищника, от смущенного паренька и следа не осталось. — Что делать будем?
— Ничего. Ты обещал помочь обустроиться. У тебя своя работа, у меня — своя. Давай баул и пошли заселяться. Или вали отсюда, а то память отберу.
Актеон некрасиво скривился и разом лишился всей своей привлекательности. Было тяжело признавать силу какой-то пигалицы, пусть и понравившейся сразу. По лицу было видно, что от затеи прочесть настоящую Танину ауру не отказался. Он бросил баул, нехотя повернулся и, ссутулившись словно старик, пошел по одной из тропинок.
«Ну ни хрена себе домик! — подумала Таня, подходя к обиталищу Синей.»
П-образное одноэтажное строение образовывало дворик с неработающим фонтаном и скамейками вокруг. Намекая на колониальный стиль, по всей внутренней стороне здания проходила широкая крытая веранда. Наружные стены, что интересно, были сплошными, ни щелочки. Зато на веранду выходили французские окна: всего дверей было пять, две по бокам и три в центральной части здания.
«Дверь левее — то, что нужно. Вот только удобно ли самой заходить? Надо бы попридержать свои способности и не светиться.»
Из крайнего левого «окна» вышел парень в униформе и радужном платке. Как уже поняла Таня, постановщик целей. Он широко улыбнулся и быстро пошел навстречу.
— Привет! — забирая баул, сказал парень. — Ты зачем сама такую тяжесть таскаешь? Ох! — он согнулся под весом, но поклажу не выпустил.
«Да что в этом чертовом мешке, интересно?! Кирпичи? В нем килограмм тридцать, если не больше!»
Таня уже собралась себя пожалеть: хоть тащила груз недолго, но по извивающимся тропинкам. Веса она тогда не почувствовала, все было интересно и ново. Все было впервые, как ее жизнь. Шла и глазела по сторонам на предгорье, где располагался лагерь. Вокруг хватало красивых деревьев и высоких странных кустов. Названия в голове не всплывали, а жаль. Вздыхать по этому поводу было бессмысленно.
