Приятно улыбающаяся, крепкая и «мягкая», как медведь, кареглазая девушка, на вид едва лет шестнадцати, в шейном платке всех цветов радуги, в футболке и шортах цвета хаки, возникла как-то неожиданно рядом с Танькой.
— Вот ты и попалась, пропажа! — совсем искренне обрадовалась девушка, протягивая Тане летние шлепанцы. — На точке входа говорят — не появлялась, не прибывал никто, а баул с твоим именем в администрации — мистика и загадка природы. Знакомиться-то будем, Татьяна?
— Вы ошиблись. Я — не Татьяна. А платок отображает суть только Вашей ориентации или общую тематику лета?
Девушка ненадолго опешила:
— А-а? Нет, галстук — символ Курорта, ты разве не знала? Как это ты не Татьяна? А из какой же ты группы?
— В какую определите, я полагаю. Позже разберемся. Я Танечка. Танька или Танюша. Но НЕ Татьяна. И да, жаль, что галстук — не Ваше личное отношение к миру.
Кареглазая совсем растерялась:
— Почему?
— Потому, что Вы мне понравились, и я с удовольствием надену такой же, но не как символ Курорта, — загадочно улыбнулась девочка.
«Бред сумасшедшего», — пронеслось у девушки в голове. Она улыбалась уже неуверенно и явно теряла контроль над ситуацией.
— Вас как зовут, прекрасное создание? — решила добить ее Танька.
— Миса. Я постановщик целей в Зеленой группе, — у девушки появилось ощущение, что она разговаривает совсем не с маленькой девочкой. — Ты как попала на Курорт, если не через точку входа? И зачем свои вещи незаметно подбросила?
— Что, непривычные ощущения? — хитро улыбнулась Танька и сделала страшное лицо. — Меня вырастили в пробирке диверсанты, — прозвучало зловеще и таинственно, — полигоны — вместо детсада, теракты — вместо школы. У вас будут со мной крупные проблемы… Шучу, конечно. — Таня печально вздохнула. — Всю необычность момента и несуразность в общении ты забываешь. Я тебе безоговорочно нравлюсь, вплоть до легкой влюбленности. Определишь меня в ту группу, которую я укажу. Отныне ты, Миса, считаешь себя моим защитником и лучшей подругой.
«Все-таки классная штука, вся эта телепатия[4] и гипноз! — весело думала Танька, вешая на плечо коньки. — Надо будет еще попробовать! Хотя, с Мисой все было просто, я ей и так понравилась, а бисексуальность она особо не прятала.»
* * *
С выбором группы проблем не возникло. Танька прочувствовала территорию и нашла в ней легкую аномалию интереса, любопытства и еще какой-то фигни: по-другому даже называть не попыталась, знак ведь перепутали. Оказалось, ей нужен домик цвета ее же глазок.
«Интересно, есть ли еще в лагере такие совпадения? — думала, пробираясь вслед за провожатой. — И какого тогда цвета глаза обитателей красного домика? Все строения, как и галстуки, раскрашены в цвета ЛГБТ. Ой, тьфу ты! В цвета Курорта, — напомнила себе Танюша. — Еще не хватало при детях такое ляпнуть.»
Дальше оказалось просто: в комнате девочек все было занято, свободное место нашлось только у мальчишек. Танюша решила, что никого убирать из группы всего в одиннадцать человек не стоит.
«Можно прошляпить организатора. С мальчишками, так с мальчишками, зато будет отличная возможность проверить в действии способность внушения и контроля!»
Группа, теперь уже из двенадцати человек, называлась Синяя.
«Совсем без фантазии. Зато никому не обидно», — подумала Таня.
Она была на полпути к домику, когда пришлось обернуться.
— Вы забыли в администрации свою сумку. Вот, — судя по радужному шейному платку, шортам и футболке защитного цвета, это был сотрудник лагеря. Стройный длинноволосый парень попытался протянуть Тане огромный брезентовый баул, явно армейского происхождения. Баул для него был слишком тяжелый.
Танька, неотрывно глядя на него снизу вверх, медленно подошла, взялась за лямки и легко закинула за спину поклажу.
— Ты студент? — спросила девчонка, все еще глядя в ошалевшие глаза.
— Простите, что? — только и смог выдавить парень.
— Ну, ты в пед учишься, а здесь на практике, если так понятнее?
— А, да! — повеселел парень. — Я Актеон. На шестом триместре. В Оранжевой группе. Постановщик целей. Здесь. В смысле, ваш… Извините, — он совсем смутился и опустил взгляд. Взгляд упал на Танины ноги и парень залился краской от смущения: было чем полюбоваться.
«Блин, да мне и внушать ему ничего не надо, уже готов. Интересно, а если и вправду попытаться просто так, по-человечески? — подумала Таня. — Не, бред! Он же не человек, он на работе. Впрочем…»
— Я Таня, не Татьяна, — она протянула свободную руку и улыбнулась.
Актеон едва дотронулся до кончиков пальцев ее руки и вздрогнул.
«Только бы не обкончался от радости, — пронеслось в Таниной голове. — И откуда у меня такие мысли? Зачем так? Я ему искренне нравлюсь, да еще с первого взгляда. Не буду с ним ничего делать, пусть переживает.»
