Танька с Лютиком подошли к своеобразной примерочной в виде зеркала со шторкой. Покрутились, выставляя напоказ себе самые красивые ракурсы, даже повиляли кто бедрами, а кто — хвостом. Крылья ни у кого не выросли, зато можно было поправить выбившийся локон и показать зеркалу язык.
— Ну и? Что я должна увидеть?
— Самые легкие аппараты весят больше ста кило, — сказал, подходя, продавец. — А вы — хрупкое создание, от силы — тридцать… хотя — нет, в вас не больше двадцати пяти килограмм. При росте, — он профессионально прищурился, не без удовольствия глядя на Таньку левым измерителем, — сто сорок… пять? Не выше. Ход мысли улавливаете? И кофры только на туристический или дорожный можно навесить — иначе «банки»[73] мешают — это уже больше двухсот килограмм. Но есть выход, и очень классный, только сегодня привезли. Да и внимание привлекать не будете.
К тому времени маг торговых сделок уже достал и выложил на прилавок массу разных товаров.
— Пожалуй, вы правы, — вздохнула Танька. — А выход где? Который привезли сегодня.
— В подсобке. Пойдем? — хитро подмигнул улыбающийся жрец храма Гермеса[74] и мотнул головой в сторону внутренней двери.
В подсобке оказалось совсем не тесно. Посередине помещения, в окружении разбросанных инструментов и кусков упаковки, стояла странная конструкция.
— Вот, тот самый «выход», — прокомментировал парень.
— Это что за несуразица? На таком нужно ездить? А если я не умею? — Танька слегка подалась назад от удивления, едва не наступив Лютому на лапку.
— Вы же «аппаратом» интересовались, а это…
— А это на… надо самой подталкивать к цели, — она чуть не начала заикаться. — Как?!
— Как вы собирались на мотоцикле ездить? Если раньше получалось — сейчас точно не разучились.
— Хрен его знает, ездила или нет, — пробурчала себе под нос.
— Да вы оцените эту прелесть: полноценный горный, но как раз на ваш рост, потому что сделан на заказ. Специально для бездорожья, оттого и вид у него такой странный. Я очень быстро закончу подготовку и вы опробуете байк, тут тихие улицы. А пока выберите, что вам нужно еще, я уже все разложил на прилавке.
* * *
После долгих сборов, испытания серебристого велосипеда и размещения всего необходимого в сумках велорюкзака, ехать куда-либо оказалось поздно.
— Могу предложить вам испытать еще и новый дом, — за время, проведенное вместе в примерках одежды и обсуждениях достоинств разных ножей, продавец стал уже почти приятелем.
— Это как? — Таня недоуменно уставилась на парня.
— Я сам предпочитаю жить в магазине, здесь все есть, не беспокойтесь. Составите компанию: вы — в своей палатке, я — в своей. И спальник опробуете. Идет?
— Здорово! А..?
— Душ и туалет — там, — он показал на маленькую дверку. — Еще — меня зовут Гаюс, — Танька с благодарностью пожала протянутую руку.
Лютому перепал сухой корм и крекеры. Вместо костра разложили в подсобке походный столик, выставив на него металлические кружки с чаем. Потемки, растворяемые светом фонариков, палатки с откинутыми пологами, подложенные для мягкости спальные мешки, клацанье туристической ложки о стенки консервной банки, неспешное время, — что может быть лучше для знакомства? В такой атмосфере и завязался разговор.
— Я оканчивал школу с уклоном в биологическую математику, но никогда не соответствовал ее требованиям: тянуло на авантюрные путешествия, в дорогу, хотелось жить в лесу… Не мое это, всегда на одном месте торчать. Здесь подзаработаю и дальше двинусь.
— Ты тоже не умеешь жить по плану? — подхватила ниточку Танька, бесстыдно облизывая ложку от остатков тушенки.
— А кто еще? — удивился Гаюс, вычищая донышко банки кусочком хлеба.
— Да так, есть один повар. Не важно. Так что про план жизни на ближайшие пять лет скажешь? Только путешествия?
— Не нужно план составлять, вредно для психики. Вот представь, что запланировала на день кучу разных дел, — он вынул взгляд из банки, — уже половина позади и тут подворачиваешь ногу, падаешь с лестницы и ломаешь шею. Все, ты инвалид. Это в худшем случае. Как теперь с планами на ближайшие пять лет?
— А в лучшем? В лучшем случае?
— В лучшем случае — сразу умрешь. И не будешь мучиться ответом на дурацкий вопрос о планах, — рассмеялся Гаюс.
— Извини, — смутилась Танька. — А почему ты сказал «инвалид», ведь в обществе так не принято выражаться.
— Да? И кого я этим оскорбляю? Ты ведь не из лицемеров, так что загляни в словарь и поинтересуйся значением слова. Или мне под общую гребенку ложиться? — с удовольствием хрустнув крекером, Гаюс шумно втянул толику горячего чая.
— Зачем крысишься? Я просто спрашиваю, а быть как все — врагу только пожелаю. Тебя с темой корректного отношения уже достали, я погляжу, — Танька подалась вперед и пристально посмотрела в глаза парня.
— Есть немного, — в ответе просквозила неловкость. — Ты календарь давно видела? Ну, такой, где рассказывают, какой сегодня отмечают день того или иного?
— А что там необычного?
Гаюс наклонился поближе к Таньке и заговорщически понизил голос:
— Не может быть нормальным мир, где отмечают дни болезней, а не дни здоровых людей, — он снова сел прямо.
— Ты не шутишь? Больных, значит, в расход?
