Под прикрытием - [319]

– …Что?

– Выглядишь неважно, говорю. Надо бы тебе обследоваться и лечь в больничку на недельку… Не дай Бог – испанский грипп: «Если хилый – сразу в гроб»!

– Чего?

– Я говорю: тебя надо на всякий случай изолировать от общества – ну, да я там договорюсь с Михаилом Ефремовичем насчёт строгого карантина.

Наконец, до него доходит и с готовностью кивает:

– Ну, раз это так надо… Я согласен!

– Тебе хоть передачки, родственнички носить будут?

– Ээээ… Не уверен.

– Понятно. Тогда связь будем держать через Мишу – бумагой и чернилами я тебя обеспечу.

И, конечно же – «черновиками-инструкциями».

* * *

Через неделю Охрима Косого выписали после излечения и обследования из волостной больницы, а Барон принёс мне довольно увесистую папку «компромата» на всю честную семейку. Взвесив её в руке, я воскликнул:

– Ого! Целая диссертация – на кандидатскую тянет или даже сразу на докторскую.

– На «пятерик» уверенно тянет, – согласился тот.

– Всего лишь на «пятерик»? – озадачился, – что-то маловато…

– К словам надо и какое-нибудь вещественное доказательство антисоветчины «прилепить», – объяснил мне тот, – а то против одного свидетеля нашего, враз найдётся десять ихних и, кроме «хищения материальных ценностей» и «злоупотребления служебным положением», ничего будущим фигурантам не пришьёшь. Потом какая-нибудь амнистия ко «Дню взятия Бастилии» и «семейка Адамсов» на воле.

Был в стране Советской такой официальный праздник, да…

Если забыл сказать, зека-адвокат по моей подсказке и собственной инициативе взялся за «юридический ликбез» для местных и, Гешефтман прилежно посещает все его лекции и семинары.

– Это, Миша, я и без тебя знаю, – озабоченно листаю я «творчество» сапрыкинского зятька, – однако очень тяжело поймать ночью чёрную кошку, особенно если она где-нибудь спит…

Да! Чтоб поглубже «закопать» эту семейку вампиров и пригвоздить их осиновым колом для верности, нужны вещественные доказательства – причём обнаруженные «соответствующими органами» в нужном месте. Наскоро перечитываю «доклад» и нахожу небольшую «зацепку»:

– Вот здесь Косой упоминает про нычки с награбленными у трудового народа и пролетарского государства материальными средствами в виде денежных знаков и изделий из «презренного металла».

– «Грабь награбленное», – понимающе кивнул тот, – изымаем в нашу пользу.

Громко щёлкаю его пальцем в лоб:

– И, это всё – чему ты за год с лишним от меня научился, Миша?! – обречённо махнул рукой и отвернулся, – не… Всё же ты – тупой, зря я с тобой связался.

Невооружённым взглядом видно: мишкины извилины зашевелились активнее, приводя в движение нужные «шестерёнки» мыслительного процесса:

– В сейфе, что мы с тобой по весне среди «лута» в бандитской обозе взяли – встречаются довольно интересные документики… Помнишь, Серафим?

Радостно всплёскиваю руками:

– Радуюсь и ликую, вместе со всем прогрессивным человечеством: наконец-то ты стал думать как чекист-оперативник – а не как гопник из-под подворотни!

– Так, «с кем поведёшься»…

Перехожу на донельзя по-деловому серьёзный тон:

– Значит, так… Охрим тебе поможет – вынимаешь часть денег и золота (часть, а не всё!), а вместо них подкладываешь пачки прокламаций с призывами свергнуть народную власть… Однако, не это главное: вместо изъятых денег подложишь расписки в получении денег для контрреволюционного заговора… Мол, грабили народ продавая ему «палёный» керосин – а на краденные народные же деньги, спонсировали врагов народа. Ферштейн зи, Миша?

– Natürlich verstehe ich, – отвечает мнимый сын еврейского народа на языке Гёте и Геббельса и восторженно, – да мне ещё у тебя – учиться, учиться и учиться и, всё равно – дураком помру.

В сейфе, который бандиты увели из какого-то местного управления ГПУ, были материалы расследования контрреволюционного заговора – реального или мнимого, уже не важно. Конечно, кое-что по ним не сходилось – но долго ли умеючи «подправить»? А остальное уже дорисует фантазия чекистов-следователей.

Озабоченно:

– Миша, только это надо проделать чужими руками (понимаешь, я про кого?) и в самый последний момент. Иначе, всё только испортим.

Весело мне подмигивает:

– Понимаю, как не понять? Мы с Охримом, уже почти друзья: как везёт с полустанка керосин – так обязательно меня до города подкидывает… Что-нибудь, да придумаем.

Обрываю его:

– Ничего «придумывать» не надо – всё уже придумано до вас! Как только провернёшь подмену денег на «вещественные доказательства», Охрим берёт это своё «творчество» и бегом к Кацу – где как бы случайно оказываемся мы с тобой. Думаю, Абрам Израилевич не преминет воспользоваться случаем раскрыть антисоветский заговор…

А то я этого жучару не знаю!

* * *

Через пару деньков всё было готово и осталось лишь приступить к практическому выполнению операции «Чужой»… В последний вечер, сидим мы с Отцом Фёдором за столом ужинаем… Думаю, сейчас попьём чайку и пойду – как обычно посижу немного за компом. Ну, а с утра начнём помолясь…

И вдруг, какая-то настойчиво-навязчивая паранойя подкатывает на мягких кошачьих лапках и ласковым котёнком мурлычет на ушко:

«Что-то ты совсем расслабил «булки», Серафим! Никогда не надо считать врагов дурнее себя! Поставь себя на их место и подумай – а что бы ты против себя сделал?».