Под прикрытием - [3]

Таможенный контроль в бизнес-терминале – совсем простой и примитивный. Для итальянцев понятие «уважаемый человек» – не пустой звук, а для сицилийцев – тем более. На контроле вошедший предъявил новенький, в темно-синей обложке с золотистым гербом британский дипломатический паспорт на имя Найджела Мартина, и его, как это и полагается по Венской конвенции, пропустили без досмотра. На плохом, с сильным акцентом итальянском человек попросил подвезти его до основного здания аэропорта, что и было незамедлительно выполнено – ради таких случав в бизнес-терминале всегда держат несколько легких тележек на электротяге, похожих на те, которые используют в гольф-клубах, только с полностью закрытой кабиной.

В аэропорту Палермо человек никогда не был – но, войдя в него, сориентировался мгновенно и подошел к стойке «Hertz rent a car», оформленной в фирменные серый и черно-желтый тона. Расплатившись корпоративной карточкой Visa (здесь лучше было платить так, наличными всегда платила мафия) от банка Бэринг Бразерс, взял напрокат пожилую серую «Альфа-Ромео» – пожилую, это относительно, в прокатных фирмах совсем старых машин не держат. Шесть лет – довольно большой срок для прокатной машины с ее громадным пробегом и сменяющимися за рулем водителями – поэтому прокат ее обошелся совсем недорого. Но для понимающего человека прихотливый герб «Альфа-Ромео» на капоте значил многое – эти машины, седаны и купе, отличались отменной управляемостью и мощными, полугоночными двигателями, при этом стоили дешевле германских. Такая машина, если не раскрашена в яркие, столь любимые итальянцами цвета, весьма незаметна и при этом позволяет как догнать любую машину, так и самому уйти от погони…

Расплатившись за три дня аренды (если решите продлить, сэр, не извольте беспокоиться – мы принимаем оплату через любой банк, кредитными картами и через Интернет…), британец лихо проскочил паркинг, заодно опробовав ходовые качества машины, и, оставшись ими доволен, подкатил к ведущим на летное поле воротам. Несколько минут переговоров с важным, толстым, усатым карабинером закончились тем, что из рук в руки перекочевала бумажка в пять британских фунтов, а ворота для прокатной серой «Альфы» открылись. «Уважаемых людей» здесь уважали, особенно тех, кто готов был платить за то, чтобы его уважали…

Выехав на летное поле, британец дал полный газ и уже через минуту лихо, с заносом подрулил к «Лиру» с откинутым трапом. Только после этого из самолета выбрался второй человек – похожий на старого боцмана. В руках он держал глиняную курительную трубку…

– Э… Найджел, ты уверен, что этот Боливар выдержит нас двоих? – спросил второй британец, подозрительно осматривая поданное к трапу транспортное средство.

– Она и четверых выдержит, сэр, это вторая фирма в мире, выпускающая полугоночные машины в больших количествах, после MG, естественно, сэр… Она не подведет.

– Ну, раз так…

Вообще, машина была четырехместной и четырехдверной, но перенести длительную поездку на заднем сиденье взрослому, средней комплекции мужчине, не получив при этом острого приступа радикулита, вряд ли было под силу. Поэтому сэр Колин, покряхтывая, влез на переднее пассажирское сиденье – как и в любой полугоночной машине, в этой роли выступало спортивное сиденье с минимумом удобств и максимумом боковой поддержки, пристегнулся четырехточечным ремнем безопасности, бросил на колени старый потертый «дипломат» и в следующую секунду едва не проглотил язык – так лихо водитель взял с места…

– Найджел… Ты вроде должен охранять меня, а не убить… Не забывай об этом…

– Нужно поспешать, сэр… – отозвался водитель.

Почти не снижая скорости, машина вылетела на шоссе – таможенник, прикарманивший до этого пять фунтов, с радостью поднял перед приближающимся на скорости серым болидом шлагбаум…

Сам аэропорт «Фальконе и Борселлино» располагается в десятке километров западнее Палермо, на самом берегу моря, а до Палермо и дальше, туда, куда было необходимо добраться двум прилетевшим на «Лире» британцам, вела одна из красивейших автострад мира – Е90. Она шла по всему сицилийскому побережью и пресекалась только в самом Палермо – часть скоростной автострады, проходящая в городской черте Палермо, считалась городской улицей и носила название «Норд-Квест»…

Первое, что бросалось в глаза в Сицилии, – это дороги. Дороги здесь идеальные – широкие, скоростные, бетонные, постоянно ремонтируемые – лучше, чем в любой столице мира. Бьющим в глаза контрастом с ними была беспросветная нищета поселков и маленьких городков – грязь на улицах, вольготно лежащие в лужах свиньи, бродящие в поисках съестного козы, чумазая, играющая тут же ребятня. Даже в городах особого богатства не наблюдалось – любому, кто приезжает на Сицилию, в любом небольшом городке в старых кварталах бросаются в глаза обвивающие дома трубы, с которых капает вонючая вода – таким образом отводятся нечистоты. Хорошо, что не по открытым канавам, как было раньше…

Из этой нищеты не было выхода. Сицилия вообще не так уж богата от природы – бедная, каменистая, сложно обрабатываемая почва не дает щедрого урожая, хорошо растут только виноградники, поставляющие особое, красное, терпкое и насыщенное вино. Приличный улов можно взять в территориальных водах, поэтому все прибрежные городки и деревеньки – сплошь рыбацкие (заодно и контрабандистские). Но на Сицилии людей было намного больше, чем могла прокормить земля этого острова, итальянки вообще рожали много, и путь у многих был один – в мафию. Мафия здесь не просто пустила корни – здесь было ее родовое гнездо. Власти в Риме давно уже отчаялись с нею бороться, ибо во многих населенных пунктах в мафии состояли все взрослые мужчины, от первого и до последнего человека. Мафия занималась контрабандой, рэкетом, наркоторговлей, убийствами. Благодаря мафии на острове и появились такие великолепные дороги – все дело заключалось в том, что на строительство коррумпированные римские чиновники выделяли деньги, и все они шли в руки мафии. Нет, они не разворовывались – считалось грехом обкрадывать родной остров. Просто мафия держала эти деньги в обороте год, другой, покупала и продавала наркотики, увеличивала эти деньги пятикратно, а то и десятикратно – а потом пускала их на предназначенные цели, на строительство и прочее. Все это знали, но копаться в этом никто не хотел. А те, кто хотел, кто не соблюдал закон молчания, давно лежали в земле, изрешеченные пулями – и здесь, в Палермо, и в Риме.