Под небом пустыни - [19]
Однако, если убранство дома для нас не было в новинку, то наш вид, костюмы вызвали сильное любопытство горожан. Разумеется, поодиночке каждый из нас не выглядел странно. А если и были небольшие отклонения от норм в костюме, то во всяком случае он был вполне терпимым для посторонних глаз. Когда же мы вчетвером волею судьбы предстали вместе, то наш внешний вид мог испортить настроение любому.
Представление о Тегеране и тегеранцах у жителей провинции, которые в глаза не видали столицы, складывается обычно по материалам радиопередач, из газет и журналов. А иногда воображаемые образы подкрепляются рассказами тех, кому посчастливилось там побывать. Как бы ни было, а всегда эти образы связаны с внешней приятностью. Наши же фигуры в пестрых, разношерстных костюмах полностью разрушали гармонию этого образа.
Поэтому жители с любопытством глазели на нас, заглядывая в окна чайной. Они не выдерживали этого зрелища более минуты и бежали от грустной действительности. В эти мгновения, ощущая на себе жжение иронических взглядов, приходилось утешаться лишь сознанием того, что все-таки мы тегеранцы, полные чувства превосходства столичные жители. Подобно многим «с белыми воротничками» из Тегерана мы вспомнили о святой своей миссии: нас сотворил господь, для того чтобы изредка, в жажде зрелищ, мы посещали провинции и, прищурясь, наблюдали издали полную забот и суеты жизнь народа, а потом равнодушно проходили мимо.
Конечно, в данном случае речь идет не о нас. Но если бы все встало на свое место, жители Наина должны были бы при нашем появлении в чайной «Дельгоша» кликнуть градоначальника. «Что за беспорядки устроили, господа? — сказал бы тот. — Что вам надо от жителей Наина? Кто вам поручил браться за перо и бумагу, навьючивать на спины фотоаппараты и в скрипучих башмаках расхаживать по улицам и переулкам Наина, заносчиво рассматривая и унижая жителей? Категорически вам заявляю, чтобы в течение двух часов вы собрались и духу вашего не было в городе. В противном случае я прикажу полицейским, чтобы каждому из вас дали по лопате, подзатыльниками погнали вас на поля и заставили бы там хорошенько потрудиться».
На стенах чайной «Дельгоша» висели такие экспонаты, которые избавили нас от бесплодных мыслей. На переднем плане лезло в глаза изображение святой девы Марии, которая, сложив полные руки на груди, вперила взгляд своих голубых глаз прямо на пауков, устроившихся над картиной. Под ней висел огромный плакат, по всему полю которого красовалось фото гигантской бутылки пепси-колы. Хозяин по своему вкусу так разместил рекламу пепси-колы, что горлышко бутылки целилось как раз в нижнюю часть портрета святой. Над картиной девы Марии висела цветная рамка, где красивой вязью было написано по-арабски: «Нет могущества и силы, кроме как у аллаха». Вдобавок возле дома стояло рядом несколько велосипедов фирм «Три ружья» и «Геркулес», а на одном-двух из них красовались транзисторные радиоприемники.
Поездка без определенной цели и разработанной жесткой программы заключает в себе тот недостаток, что человеку кажется, будто осмотр любого города следует начинать с соборной мечети. Так как соборная мечеть якобы определяет вкратце живую характеристику города, а у вас не хватает терпения осмотреть весь город, вы можете довольствоваться кратким его указателем — видом мечети — и сразу во всем разобраться.
Но мечеть явно слаба в одном важном отношении — мало дает для познания сегодняшнего облика города, так как всегда обращена спиной к будущему и лицом к прошлому. Никто из нас четверых не питал страсти к прошлому, а если и увлекался им немного, тоне обладал талантом беседовать с предками у стен мечети. И все-таки мы сочли необходимым осмотреть соборную мечеть Наина..
Не сделав этого, мы косвенно признали бы свою несостоятельность в решении какой-то части нашей задачи. И вот, поминутно спрашивая то одного, то другого, мы наконец разыскали дорогу к ней через развалины старинной городской цитадели и вскоре ввалились во двор мечети.
Соборная мечеть Наина разрушена наполовину, а заброшена полностью. Кажется, будто она существует только для того, чтобы жители ближайших улиц могли поддерживать между собой дружеские отношения. По крайней мере это единственная ощутимая польза, которую наинцы извлекают сейчас от мечети.
Двор мечети застроен с трех сторон, толстые колонны из обожженного кирпича поддерживают тесаные арки. Михраб[65] украшен был еще в старину крупной лепкой из обожженной извести и вместе с деревянным мембаром[66] был окружен железной решеткой. Перед нами вдруг вырос, как внезапная смерть, господин Насролла Камбари в заплатанном аба, чтобы открыть замок на верхней ступеньке михраба, а заодно и кладезь своих познаний. Не успел он разомкнуть первый замок, как откуда ни возьмись сбежались во двор мечети наинские ребятишки с кувшинами для воды на плечах и младенцами на руках. Наш фотограф привел в раж от шумной беготни детей и разглагольствований господина Камбари. Около часа провозился он на дощатом мембаре, снимая кадр за кадром. Жители Наина столько понавешали заветных лоскутов, тряпок, четок на этот мембар о восьми ступеньках, что можно было разглядеть только небольшую его часть. Нам очень хотелось узнать, кто и когда построил этот резной мембар. Но тут обнаружились некоторые затруднения. Во-первых, в мечети было темно. Во-вторых, надписи оказались расположенными на верхней части мембара, и мы никак не могли разглядеть их. В-третьих, трудно было разобрать почерк. Согласитесь, что обратиться за помощью к господину Насролла мы считали ниже своего достоинства. Даже по внешнему виду можно было понять, что он вряд ли сумеет прочесть эту надпись. Поэтому мы отказались от попытки разобрать текст, надеясь, что в публикациях Археологического общества Ирана мы найдем сведения о мембаре и михрабе наинской мечети.
