Под небом Италии - [51]

– Я рада, что познакомилась с вами, графиня, и возношу благодарность Богу за то, что сумела оказать услугу вам, вашей дочери и сиру д'Арнонкуру. Но теперь мне надо спешить в мою келью и предаться молитве. Я и так целое утро провела на людях. С вашего позволения откланяюсь и попрошу зятя проводить меня. Не знаю, суждено ли мне снова оказаться в этом дворце, но буду счастлива видеть вас у себя.

Элеонора проводила мать до лестницы, и все махали руками улыбающимся Беатрис и Антонио, пока те не скрылись за металлическими воротами. Только после этого Лючия коснулась руки Франчески.

– Мы с мужем живем в палаццо сира д'Арнонкура, потому что наш собственный дворец еще достраивается. Хозяин просил извиниться, что не мог встретить вас лично. Он показал мне вашу комнату, и с любезного согласия леди Бланш я провожу вас туда. Извольте следовать за мной. – Женщины сделали леди Бланш реверанс и в сопровождении Летиции пошли вдоль галереи.

В последние недели Франческа привыкла к мысли, что Бельдан вошел в ее жизнь, но она никак не могла определить своего отношения к нему. В Бельведере он был препятствием на пути осуществления ее мечты о возвращении к ней Ги, а по дороге во Флоренцию вдруг стал ее спасителем. Франческа не задумывалась об истинных размерах его богатств и только во дворце поняла, какой он состоятельный человек.

И теперь, когда резная дверь бесшумно отворилась, она заставила себя вспомнить, что сама – французская и итальянская графиня. Что ее предки, как она неоднократно напоминала Бельдану, были римскими сенаторами, в то время как его – поклонялись деревьям в Нормандии. Но какая же вокруг была роскошь!

Первым бросался в глаза яркий свет. В Бельведере давно заменили стеклами полотняную ткань, но сами проемы окон были чрезвычайно узки, поскольку замок строился как крепость. А флорентийские палаццо предназначались для удобной жизни и доказывали это всеми своими деталями.

Длинные цвета слоновой кости шелковые шторы были раздвинуты, и яркие солнечные лучи отражались в каждом уголке комнаты. Франческа заметила резные комоды и изящную скамеечку перед золоченой иконой Спасителя, корзины и серебряные вазы с ароматными сосновыми ветвями, и мелиссу на плетеных французских коврах. С портретов на стенах улыбались придворные красавицы, с гобеленов скалились лесные звери и единороги. Но больше всего поражала кровать, непохожая на обычный предмет мебели. Это было поражающее размерами произведение искусства. Она настолько манила, что Франческа стеснялась смотреть в ее сторону.

– Мило, не правда ли? – спросила Лючия, и она не могла не согласиться. – На вашу матушку произвело впечатление. – Лючия коснулась руки Франчески и повела ее дальше. – Но леди Бланш категорически заявила, что подобная роскошь не для нее, а для молодой дамы вроде вас. Однако сир д'Арнонкур не согласился с ней, предоставив ей другую комнату – дальше по галерее, еще богаче этой. Но лично мне больше нравится эта сторона палаццо. Окна выходят на восток. С самого утра здесь яркое солнце и слышно пение птиц. Думаю, что и сир того же мнения, – понизила голос Лючия. – Его комната рядом с вашей.

Франческа постаралась отогнать эту мысль.

– Мама, наверное, права: комната слишком велика, – проговорила она.

– Другие такие же, если не больше, – впервые вмешалась в беседу Летиция. – Мы доставили господина Ги во Флоренцию и скоро отправимся домой, где жизнь совсем не такая роскошная. Так что наслаждайтесь, пока есть возможность, миледи. Если рыцарь решил вас таким образом отблагодарить, примите милостиво его благодарность.

Лючия поддержала служанку и энергично закивала головой.

– Сир отправился к армии, а меня просил присмотреть за вами. Не возражаете против ванны – на этот раз настоящей?

День прошел в приятных развлечениях. Франческа спросила о Ги и узнала, что он мирно спит. Она впервые за многие годы на какое-то время забыла о нем. Лючия не давала ей скучать – рассказывала смешные истории о семье мужа: «Боже мой, мы единственные в роду бедняки!» И особенно о знаменитом Корсо Донати, который проникся такой враждой к нуворишу Черчи, что то и дело горели целые районы Флоренции. Потом она говорила о Данте: «Вот уж настоящий женолюб!» Как выяснилось, он был приятелем и соратником во всех кутежах брата Корсо Форезе Донати. О нашумевшем «Декамероне» Джованни Боккаччо: «Половина описанных в нем людей – семейства Донати. Представляете, какой скандал!» Не забыла Лючия и о художнике Джотто и многих других.

Франческа купалась в ее рассказах и то и дело покатывалась со смеху.

– Завтра я попрошу Антонио выделить нам эскорт и свожу вас на старый базар и в несколько новых церквей, – пообещала Лючия.

Они перекусили в комнате Франчески, наслаждаясь проникающим снаружи не по-осеннему теплым ветерком. Франческа послала приглашение матери и Элеоноре. Но Бланш уже поела и решила отдохнуть, а сестра Лючии отправилась к Беатрис, намереваясь провести послеобеденные часы в ее молельной келье.

– Она возвратится к вечерней заре, – доверительно сообщила Лючия. – Сестра всегда спешит к ужину, потому что в это время дома бывает лорд Бельдан.