Под небом Аргентины - [90]

— Выдал-то его наш, болгарин. Подлюга… Я тебя послушаю, Эваристо, но попрошу разрешить мне с гадом расправиться.

— Кто еще из знакомых в тюрьме? — полюбопытствовал Арнедо.

— Было несколько, — ответил Стоян. — Но остались только Влад и Хосе.

— Как они, здоровы? — спросила Чола.

— Ничего. Влада мы не видели, но связь с ним держали.

— А Хосе вырвется оттуда?

— Неизвестно. Слышали мы, что Педро выжил, — сказал Эваристо. — Это поможет Хосе.

— Жив и здоров, собака, — подтвердила Чола.

— Его оправдали, мол, подвергся нападению, пояснил Арнедо. — Совсем озверел, стал рычать на всех. Если бы не Чола, худо бы нам пришлось.

— А что такое?

— Вы бы только на него посмотрели! — принялась рассказывать Чола, энергично жестикулируя. — Вообразил себя героем или еще черт знает кем, руку с нагана не снимал. А у нас все его презирали. Хороший человек был Иван, но заслужил такую участь, потому что завел шашни с этими, как их, анархистами. — Чола кинула быстрый взгляд в сторону сына. — Конча ушла от него еще до убийства, а уж после убийства и вовсе не желала его видеть. Бедняжка, все жизнь свою загубленную оплакивала…

— А что с ней? Неужто он и ее…

— Хотел… — сказал Арнедо, — да вот мать помешала.

— Расскажи, мама, — попросил Эваристо.

— Не жили они уже с Кончей, но один раз явился он вечером и набросился на нее с кулаками. Прибегает соседка Анхела и зовет: "Идем скорее, а то этот зверь ее застрелит! Я сразу туда. Хорошо, что дверь была незаперта, Вижу, Конча растрепанная сидит на кровати и смотрит на него такими страшными глазами… Господи, никогда я не видела столько ненависти во взгляде. А этот кабан зубы оскалил и целится в нее… Как только я вошла, он повернулся ко мне. Конча защищала. А я, не помня себя; давай его долбить кулаками по голове. Повалился он на пол, и пистолет отлетел в сторону. Пополз он за ним. У меня в глазах почернело. Ах ты, сукин сын, говорю, по людям стрелять обычай завел! Набросилась я на него и била, била ногами, кулаками… А как затих совсем, испугалась я.

— Здорово она его проучила! — Арнедо рассмеялся от всего сердца. — Так отлупила, что скорая помощь еле-еле от пола его отодрала. Два месяца пролежал.

— А потом? — спросил Стоян.

— Не видели мы его больше. Никто из соседей и проведать его не ходил. Когда узнали, что выписывается он, пошел к нему итальянец с нижнего конца и предупредил, что если он только покажется в Берисо, не говоря уже о нашей улице, на тот свет отправят. Так наша улица решила.

— Бедная Конча тогда только и вздохнула, — заметила Чола.

— Ну а Хосе? — вспомнил Арнедо.

— Пятерых детишек оставил этот осел! — вскипела Чола. — И он не далеко от Педро ушел. Поделом ему.

— Сейчас бы ты его не узнала, донья Чола, — сказал Стоян.

— Да, мама, — подтвердил Эваристо. — Успокой его жену. Изменился Хосе, разумным стал, слушает, когда ему говорят. Жалеет только, что Педро не успел зарезать.

— И правильно, что жалеет, — произнес Стоян. — В тюрьме об анархистах и слышать не хотел. "Полоумные, говорит, люди, дикари похлеще нас, индейцев". От них ничего не принимал. Они адвоката прислали, так он его прогнал. "Сам кашу расхлебывать буду, хоть вы ее заварили".

— А когда партия предложила ему помощь, он ее принял, — добавил Эваристо. — Потом сам захотел в наших кружках учиться, самым прилежным учеником стал. Партия о семье его заботится…

Чола так и ахнула от удивления:

— Сейчас я понимаю, как его жена пять ртов умудряется кормить! Работает изо всех сил, бедная, но разве заработка хватит? А детишки всегда неумытые, непричесанные… — Чола задумалась и решительно сказала: — С завтрашнего дня я ей буду помогать: за детьми присмотрю, пока она на работе, поесть состряпаю. Ненавидела я Хосе из-за Ивана, думала, что и он виноват в его смерти. Но теперь…

— Ты прямо молодчина, мама! Это чудесно!

Эваристо вскочил, порывисто обнял Чолу и расцеловал в обе щеки.

Во дворе захлопали, и веселый голос Амброзио ворвался в окно:

— Эй вы, эгоисты, чего зарылись, как кроты в свои норы! Эти гости не только ваши!

Чола и ее муж подбежали к окну и испуганно отпрянули: двор был полон соседей.

— Ах эта Луиза, я ей задам! — пригрозила Чола. — Уже растрезвонила!

— Ничего, жена, это не беда. Любят нас люди…

Эваристо вскочил.

— Да, но своей болтовней мы можем накликать беду. Мама, пригласи гостей в ту комнату. Я немного задержусь, скажи им, что я одеваюсь.

Он отвел отца в угол:

— Запомни хорошенько, отец! Влада держат в такой изоляции, что он еще не наладил связь с партией. Но мы сумели с ним связаться. Сейчас ты должен найти Франциско. Я передам ему важные новости. Гады готовят большой процесс и собираются свалить на Влада и коммунистическую партию всю вину за то, что произошло на площади перед фабрикой во время забастовки. Необходимо принять срочные меры. Передашь Франциско, чтобы он пришел сегодня в десять вечера в одно место. Адрес тебе Стоян даст. Я объясню тебе, где его отыскать, и скажу пароль. Ты справишься, — убежденно добавил Эваристо. — Тебе проще связаться, ты беспартийный, не находишься под наблюдением.

— Да, но…

— Что "но"? — удивленно спросил сын.

— Зачем же встречаться, неизвестно где? Откуда вы знаете, что вам не устроят ловушки?