Под небом Аргентины - [77]

— Нечего спрашивать, Влад.

5

Плотные пепельно-серые тучи много дней подряд закрывали небо над городом, поливая Берисо редким монотонным дождиком, наводящим тоску. В городе стояла тишина. На улицах не звенели детские голоса, дети, забыв о шумных играх, сбивались кучками у стен домов, где было сухо, рассеянно разглядывали редких прохожих и перешептывались, словно им запретили повышать голос. Даже полицейские избегали ходить шумными группами и воздерживались от обычных шуточек по адресу проходящих женщин. Люди старались обходить центральные улицы и, встречаясь где-нибудь позади домов, с недоумением пожимали плечами и обменивались вопрошающими взглядами. Берисо походил на город, пораженный эпидемией.

Удобно устроившись на складном стуле, Влад с увлечением работал. Он брал из кучи бумаг газету, листовку или прокламацию, просматривал, что-то отмечал и заботливо складывал их в стороне. Иногда он поднимал глаза и задумчиво смотрел в окно, выходящее на улицу. За стеклом непрерывно моросил дождь, и улица, казалось, погрузилась в сонную тишину. Старый Арне-до, стараясь не помешать Владу, медленно наливал гостю неизбежное мате и только ждал удобного момента, чтобы предложить его. Наконец, Влад отложил в сторону последнюю газету, и старик вздохнул с облегчением.

— Что, Арнедо?

— Да признаться, потолковать хочется.

— Что ж, потолкуем.

Арнедо покачал головой:

— Смотрю я на тебя и думаю: что за люди вы, коммунисты.

— А что? — улыбнулся Влад.

— Мы и раньше были знакомы, правда, не близко. А сейчас, хоть ты всего несколько дней у меня, вижу я, совсем другой ты человек, не такой, как все…

— Не преувеличивай, Арнедо.

Арнедо снова покачал головой.

— Я уже стар и много разных людей в жизни встречал, но вы, коммунисты, не похожи на других. Любите рабочих по-настоящему.

— Мы же сами рабочие.

— Нет, не поэтому. Встречал я рабочих — анархистов, социалистов и каких только хочешь. Приоткроются у них глаза, станут понимать больше других и сразу нос задирают. Говорят с тобой, а будто слышишь: "Видишь, сколько я знаю! Слушай и исполняй!" А вы совсем другое дело. И посоветуете, и уму-разуму научите, и поддержите. Кто вас узнает ближе, другим человеком становится. Вот Иван-Учитель. Не узнать человека. А раньше был как спесивый петух. Или возьми сына моего старшего. Пока с анархистами водился, только громкие слова говорил, в грудь себя кулаком бил, считал, что он пуп земли. Потом с тобой поговорил… Помнишь, как в первый раз набросился? А ты спокойненько ему все объяснил. Сейчас читает каждую книгу, которую ты ему даешь, не читает, а глотает, будто всякую буковку хочет запомнить. Совсем другим — стал — сердечнее, ближе…

— Ладно, давай мате, Арнедо, и оставим эту тему.

— Вернул ты мне сына, Влад. Не знаю, понимаешь ли ты меня…

— Это не моя заслуга, Арнедо, а тех, чьи имена в книгах написаны — Маркса, Энгельса, Ленина. Неплохо бы и тебе почитать эти книги.

— Я уже стар, друг.

— А ты попробуй. Тебе, может, молодость вернут книги.

— Попробую…

Вдруг в комнату влетела донья Чола. Арнедо от неожиданности вскочил и выбранил жену.

— Не ругайся, старик, лучше взгляни на того типчика на улице. Уже второй раз мимо проходит и все что-то высматривает.

Влад быстро подошел к окну и засмеялся:

Выйди к нему, донья Чола, он у тебя сразу спросит о Флоренсио. И приведи его сюда — это свой. Через несколько минут в комнату, широко улыбаясь, вошел Боню.

— Здравствуй, Флоренсио! — сказал он и тихо добавил по-болгарски: — Ну и кличку же ты себе выдумал!

— Здесь меня знают под моим настоящим именем, Боню. Второе для пароля. — И Влад сердечно пожал ему руку. — Прибыли листовки из Ла-Платы?

— Без всяких осложнений. Два дня мы следили за условным местом, а потом их взяли. Кто бы мог подумать, что эти люмпены выполнят такое поручение! Листовки уже разбрасывают по городу.

— Это очень важно, особенно сейчас, когда люди растерялись и энтузиазм спадает.

— Все равно, Влад, это была рискованная авантюра.

— Идею мне подал сам Видю. Благодаря своим друзьям он вне всяких подозрений.

— Но ты на всякий случай поручил ему это дело якобы от имени анархистов.

— Предусмотрительность в конспирации прежде всего.

— Да, но Трако серьезно сопротивлялся: "Я, говорит, ради анархистов и пальцем не шевельну… "

— Значит, заговорил в нем брат… Прекрасный товарищ был… — Влад призадумался. — Трудно, конечно, сказать, что может случиться, Боню, но на всякий случай передай товарищам, что Трако мы не должны оставлять. Он нуждается в нашей помощи.

Боню кивнул.

— Что еще у тебя?

— Ничего особенного. Необходимо поддерживать боевой дух. Помощь трудно доходит: полиция на этот раз всех своих агентов пустила в дело и препятствует по всем линиям. Хозяева явно готовят нам сюрприз — не исключена провокация. Они набирают штрейкбрехеров, главным образом из "Патриотической лиги" и "Объединения труда". Анхел эль Гордо и вся его шайка ходят из дома в дом и вербуют людей, в основном аргентинцев. А среди иммигрантов действуют типы вроде Черного и Новакова.

— А как работа среди болгар?

— Результаты неудовлетворительные. Люди напуганы преследованиями полицейских и постоянной слежкой. Тот бандит, Сандо — охотник, все время крутится среди них — угрожает и уже избил кого-то.