Под небом Аргентины - [51]

"Все предусмотрено", — подумал Влад.

Секретарь посоветовался с президиумом и сказал:

— Отсутствует четверо, но время уже позднее, предлагаю начинать. Это собрание особенно важно для организации, поэтому предлагаю поручить его ведение секретарю организации провинции Буэнос-Айрес. Слово предоставляется дону Пепе.

Влад с трудом овладел волнением. Так вот он — любимец народа и проза богачей! Дон Пепе. Интересно, как его настоящее имя? Влад никогда не спрашивал об этом. Хотя какое это имеет значение? Дон Пепе — живая легенда. Жизнь — его исполнена героизма и борьбы, борьбы упорной, без компромиссов.

Смуглый плотный человек с острым взглядом слегка постучал по стакану с водой и энергично заговорил:

— Товарищи! По понятным причинам предлагаю на нашем совещании не вставать при выступлениях. Здесь собрались лучшие активисты Берисо, по указанию вашего секретаря и по мнению партии. Нам предстоит ответственная работа. На повестке дня два вопроса: первый — события в Патагонии и организация помощи патагонским товарищам, второй — меры для предотвращения готовящейся в Берисо провокации. По первому вопросу выступит товарищ Хесус Менендес, несколько дней назад приехавший из Патагонии, один из немногих уцелевших товарищей, по второму — я.

Влад с интересом взглянул на смуглое скуластое лицо первого докладчика. Удлиненные, с узким разрезом черные глаза выдавали в нем коренного жителя Патагонии, в жилах которого текла индейская кровь. Менендес пригладил прямые черные волосы и заговорил нараспев:

— Я перерыл за последние несколько дней множество газет всевозможных направлений. Трудно ожидать чего-либо другого, но все же я поражен. Страну подло и организованно обманывали относительно событий в Патагонии. Даже самые "объективные" газеты писали, что эти события — дело шайки преступников, наметивших своей добычей поместья "добрых" хозяев. В сущности же это не что иное, как прекрасно разработанный заговор патагонских землевладельцев против крестьян. Моя задача — вооружить вас конкретными фактами для вашей разъяснительной работы. Наша партия должна сказать миру правду…

Патагония! С незапамятных времен здесь, на самом юге Америки, жили люди, о трагической участи которых мир знает очень мало или почти ничего.

Первые же конквистадоры, оценив богатства страны, начали ее распределять. Но краснокожие туземцы, сильные и свободолюбивые, не желали отдавать землю пришельцам. Кровавая борьба длилась столетия. Борьба не на жизнь, а на смерть — один из противников должен был исчезнуть с лица земли.

Много столетий подряд, вплоть до наших дней, белые огнем и мечом завоевывали пядь за пядью огромную территорию. В начале нашего века, когда в страну хлынули новые завоеватели — англичане и янки, почуявшие богатые залежи нефти, за каждую отрезанную индейскую голову платили по фунту стерлингов. Потом наступил мир. Но от прежних гордых, свободолюбивых жителей Патагонии остались лишь воспоминания, постепенно перешедшие в легенду.

В Патагонию пришли новые люди. На месте индейских селений возникли города и деревни. На обширной равнине выросли массивные постройки — замки хозяев земли. Но жизнь тех, кто добывает ее богатству, не изменилась.

Миновали два десятилетия двадцатого века, а патагонский крестьянин — пеон — продолжает жить во мраке средневековья. Для крупных землевладельцев и "анонимных обществ", за которыми скрываются миллионеры Сити, он всего лишь вещь, инвентарь, принадлежащий хозяину. У пеона нет ничего, даже своей крыши над головой. Ему не принадлежат его собственные дети, которые, не успев подрасти, попадают в кабалу к хозяину и пухнут от голода в хижинах, крытых соломой. У пеона одно только право — работать от темна до темна и в будни и в праздник. Он и мысли не может допустить о том, чтобы не выполнить приказ господина. Ну, а если такое случается, капатасы, хозяйские надсмотрщики, избивают его до потери сознания. Ему не разрешается даже болеть — больного пеона добивают палками или выгоняют из эстансии. Последнее похуже…

Далеко Патагония, на самом краю земли. Но и туда долетела весть об Октябрьской революции. Пеон начал думать, задавать вопросы, рассуждать, искать ответа… А многочисленные забастовки аргентинских рабочих, за последние годы принесшие им не одну победу, заставили патагонских крестьян задуматься над своим положением. Нашлись люди, показавшие им правильную дорогу. Возникли первые сельские общества, организованные наподобие рабочих профсоюзов. Самосознание крестьян выросло, выросло и чувство собственного достоинства. Патагонский пеон осознал свое место в обществе двадцатого века и приготовился к борьбе.

Аргентинская буржуазия была поражена: рабы осмелились объединиться и заявить о своих требованиях! Впрочем, требования эти не превышали минимальных прав, давно уже завоеванных крестьянами во всем мире в наш век "свободы и демократии". А требовали они более сносной оплаты своего труда, нормального питания, права на жилище, на выходной день, права получать и читать газеты, запрещения телесных наказаний. Организация патагонских крупных землевладельцев и скотоводов "Сосьедад Рурал" настояла перед правительством на том, чтобы немедленно разогнать все общества и союзы сельскохозяйственных рабочих. Это была лицевая, т. е. законная сторона контрудара. Обратной его стороной явился террор. Хозяева стянули своих агентов, навербовали авантюристов и профессиональных убийц и с помощью местной полиции, прославившейся своим садизмом, организовали кровавые расправы над пеонами.