Под навесами рынка Чайковского. Выбранные места из переписки со временем и пространством - [5]

Ин вино веритас.

Аминь.

– Чем занимаешься?

– Ничем.

– Совсем ничем?

– Совсем ничем.

– А ведь когда-то занимался.

– Занимался.

– Ты ведь когда-то занимался химией.

– Занимался.

– Ты был в ряду выдающихся химиков двадцатого века.

– Юношеские фантазии.

– Но ведь…

– Юношеские фантазии.

– Что теперь?

– Ничего.

– Совсем ничего?

– Совсем ничего.

Утро, физзарядка, прогулка по двору. Завтрак – икра, овощи, фрукты, кофе, виски. Виртуальное общение с друзьями. Прогулка по двору. Виртуальное общение с друзьями. Обед – суп брокколи, шашлык, овощи, фрукты, виски. Послеобеденный сон. Прогулка по двору. На вопрос начальника ответил, что всё в норме. Виртуальное общение с друзьями. Ужин легкий, бокал кьянти. Прогулка по двору. Еще бокал кьянти. Легкая музыка, сон. Все-таки жизнь прекрасна.

Долго блевал. Страшно болит голова. За всё приходится платить. Дело не в том, чтобы пить и падать, дело в том, чтобы пить и мыслить.

Двадцать четвертое мая.

Я трезво мыслю.

Ж. плохо учится. Угрожает сжечь квартиру. Он лепит из пластилина одноклассников и вешает их. Вечерами я никуда не хожу, играю на синтезаторе.

Сегодня уже не так ветрено и скользко, как вчера, ходил в магазин, купил азово-черноморские бычки, обжаренные в томатном соусе, знак качества, только свежий улов, масса нетто 240 грамм, изготовлено в Темрюке, а также спички, изготовленные в Череповце.

Плюс двадцать. Преждевременная жара. Выпил квасу. Зазеленели кусты, деревья, появились мухи, шмели, бабочки. Некоторые из деревьев были здесь еще до моего рождения. Кошки во дворе. Дети. Машины, прочее.

Пришла весна, цвели дрова и пели лошади. Медведь из Африки приехал на коньках. Колхозный бык наяривал в баян. Чечетку бил парализованный кабан.

Дорога к морю через сосновую рощу. Вода чистая, но еще холодная. Но есть чача. Согрелся. Оказался в милиции. Ничего особенного. Уже дома.

Сегодня встретился с Дмитрием Кантовым, о стихах которого Евгений Попов сказал, что в них есть духовность, и пригласил его выпить, а потом уехал на машине. Можно сколько угодно говорить на разные темы, но вынести после себя мусор все-таки нужно. И вот, качаяся от чачи, идешь ты в сауну «Эдем» и не доходишь, ползешь домой и на диван ложися, и обступают призраки постыдной жизни.

Можно прогуляться туда, где пруд и утки голодные, а также церковь, СИЗО, военкомат, а дальше – Владимирский централ и ветер северный, а дальше – Суздаль и прочее.

Будучи составителем расписания поездов, я всегда старался, чтобы они приходили в нужное место, но не всегда, к сожалению, получалось.

Половина шестого, я дважды поступал куда-то, совести нет, готовлю доклад о совести, а также на другие темы в рамках ОБСЕ.

Сегодня ходил за хлебом, а также наблюдал полнолуние.

И вот ты идешь, и переходишь дорогу, и дальше идешь по аллее, потом налево, мимо школы, и еще раз налево, а дальше прямо, и вот ты уже на месте, тут и сауна, и хамам, и джакузи, а потом ты возвращаешься домой тем же маршрутом и ни о чем не думаешь.

Сегодня были вопросы по телефону, спрашивали про губернатора, президента, главу правительства, есть ли в нашем городе акции протеста, готов ли я участвовать в акциях протеста, я ответил, что ничего не знаю.

Помочь ближнему дойти домой, где ему не очень-то рады.

Работал на разных работах, работа то есть, то ее нет: тут главное – не терять в деньгах, а также чувство ритма.

Полвека назад, в такие же дни, я не знал, что мне делать, а потом женился.

Ночью смотрел на Луну. Потом появилось Солнце. Потом лег спать. Потом проснулся и куда-то пошел. Потом вернулся домой и лег спать.

Спал всегда и везде, где было возможно.

Ночь уже, и Евгений Попов заявляет, что никогда не бывал во Владимире, хотя есть свидетель – Эдуард Русаков.

Сегодня ходил на глухарей и вальдшнепов, но из-за тумана ничего не видно. Позвонил другу в четыре часа утра, почему-то он ответил холодно.

– Вмажем и спать ляжем.

– Ну, это, как его, а как же это как его, ну… это… как его… человек…

– Ложись и отдыхай.

Он вмазал и ушел.

В связи с внезапной жарой позволил себе купить квасу и мороженого. Квас оказался крепким. Выпил квасу, закусил мороженым, выкурил сигарету. Хотел что-то вспомнить. Но лучше не вспоминать. Не рискнул выйти на улицу. В такую жару даже птиц не слышно. Жаль, что квас кончился. Квас не водка – много не выпьешь.

Был я когда-то весьма известным литератором и на свои гонорары смог купить машину «Запорожец». Машина ржавеет и никому не нужна. Мое творчество никому не нужно. Но я продолжаю.

Ничего не меняется в наших пространствах. Шторы те же, что и вчера. Телевизор, сервант, холодильник. По праздникам – фейерверки. Иногда происходят какие-то демонстрации. Но лучше туда не ходить.

Видел Елену, она была в монастыре десять лет, сейчас работает кассиром в магазине «Перекресток».

Берешь виноград и давишь. И купажируешь. И фильтруешь, и держишь то в тепле, то в холоде. И нужно его залить в дубовые бочки и ждать не менее трех лет, и тогда получится настоящее вино, не уступающее, допустим, португальскому и прочим винам высшего качества. Дубовых бочек нет, технологии нет, вино выпивается и в одиночестве, и с другими.