Под нами Берлин - [123]
— А зачем что-нибудь? Выпишите мне командировочное предписание в семьсот двадцать восьмой истребительный полк командиром эскадрильи. И все! На старую должность.
Майор откровенно, но доброжелательно возмутился:
— Ты еще до войны работал комэском. И если бы не дурацкая телеграмма, то… — он хотел что-то еще сказать, но, видимо, спохватился, что это мне не нужно знать, прервал фразу. — В общем, ты вычеркнут из всех списков армии и тебе нужно новое назначение.
— Нет, не вычеркнут, — уверенно возразил я, — Если кто-то из штаба 2-й воздушной армии по ошибке и дал телеграмму, что я пропал без вести, то полку и дивизии хорошо известно, где я нахожусь.
— Может быть. Но… — И тут я узнал, что по существующему положению из-за длительного пребывания военнослужащего на излечении прежняя должность за ним не сохраняется. На моем месте уже давно работает другой.
— Так как же теперь быть-то? — огорчился я. — Мне хочется закончить войну в своем полку. Неужели это сделать никак нельзя?
— Нельзя! — с металлом в голосе заявил майор. — Вы и так уже шесть лет сидите на эскадрилье.
В своем полку друзья. Мы в бою без слов понимаем друг друга. За нами всегда победа. Точнее, не было боя, чтобы мы, летая вместе, не победили. Войны осталось уже немного. А каждый полк, как человек, имеет свое лицо. В другом полку нужно время, чтобы изучить людей, обрести взаимопонимание. Как это ему объяснить? И правильно ли поймет он меня?
Миша Антипов, слышавший этот разговор, подошел к нам и посоветовал майору:
— А что, если направить в распоряжение командира Дивизии Герасимова? Он может сам устроить Арсения.
На этом и договорились. Только сегодня не было начальника, который должен был подписать командировочное предписание. За ним мне велено было прийти завтра.
С регланом на левой руке я шел к метро, раздумывая, куда податься вечером. В театр — деньги нужно экономить, в парк одному не хотелось. Поеду к знакомым. Может, у них займу деньжат.
Вдруг меня остановил какой-то пожилой толстяк:
— Продай кожанку?
А почему бы и нет? Деньги нужны. И еще как нужны! Реглан старый, срок службы ему давно уже истек. Приеду в полк, получу новый. И, не подумав, с какой ценностью расстаюсь, согласился:
— Сколько дадите?
— Кусок. — И реглан оказался в руках толстяка.
— А что значит кусок?
— Тысяча. Золотая цена ему тысяча: рваный, поношенный…
Через какую-то минуту я спохватился. Реглан! Да это… Стыд, совесть хлестнули меня. В этом реглане я воевал на Халхин-Голе, над снегами Финляндии, в Отечественную… На Халхин-Голе у него прострелен рукав, в Зубове полу пробили два вражеских снаряда и осколок порвал воротник, в Тарнополе, если бы не реглан, осколок металла наверняка впился бы мне в грудь. Реглан, может быть, не раз спасал мне жизнь.
Он безмолвный свидетель многих моих воздушных боев, побед и неудач. Да и не только моих… Что я наделал?
Вещи, хранящие память о войне, надо беречь, как реликвии.
Снова фронт
Обдав меня пылью, машина поехала дальше на запад к окутанному фронтовым дымом багряному горизонту. Стоя на дороге, с радостным, волнующим чувством оглядываю аэродром родного полка. На этом аэродроме я еще не бывал, но до чего мне здесь кажется все знакомым и милым. Вот и землянка командного пункта. Из нее вышел Владимир Степанович Василяка и, подняв руки, выстрелил из двух ракетниц. Искрящиеся красные шарики, сгущая начавшиеся сумерки, пробили слой пыли, еще не успевшей осесть от только что приземлившихся самолетов и, описав в небе крутые дуги, погасли. С ними для летчиков погас и очередной день войны.
К командному пункту неторопливо, вразвалочку потянулись летчики. У притихших и как будто обессилевших «яков» заметно оживление. Это техники со своими помощниками приступили к просмотру и подготовке самолетов к завтрашнему боевому дню. Меня сразу до того захлестнула знакомая картина, что ноги сами понесли к командному пункту, словно сигнал касался и меня.
Полк, родной полк! Сейчас встречусь с боевыми друзьями. Однако у меня, к*ак у сына, долго не видевшего своих родителей, радостные чувства схлестнулись с беспокойством об их судьбах. И вдруг, точно в бою, неожиданно из-за капонира вывернулась знакомая фигура. Тимонов?
Да, это Николай Архипович Тимонов. И все такой же поджарый, спокойный и, что меня приятно удивило, такой же прямой, стройный, каким был и на Калининском фронте до повреждения поясницы.
Обнялись. Потом смотрим друг на друга, словно стараемся убедиться, что это не сон, а явь.
— И уже воюешь? — вырвалось у меня восхищение, глядя на здорового, бодрого товарища, которого никто не ожидал увидеть в строю.
— С тринадцатого июля, как началась Львовская операция. Физкультура все излечила. И даже позвоночник. Если бы не гимнастика, мне не летать бы больше. Три месяца лежал, потом пять месяцев гимнастики и, как штык, здоров.
К нам подходили летчики, техники, мотористы, девушки…
Однополчане. Вы все те же, и что-то в вас уже другое, мне пока неведомое. Все знакомые лица. Ой, нет! Вот молодой летчик, я его не видел, вот второй, третий… Значит, кого-то из боевых друзей нет. Незнакомые — пополнение боевых рядов.
Быстр, как молния, воздушный бой, и всякое может в нем случиться. Именно так произошло однажды в небе под Ржевом, над территорией, занятой немецко-фашистскими оккупантами. В воздухе загорелся самолет Андрея Петрунина. Летчик вынужден был выброситься на парашюте. Внизу — вражеские окопы. Помощи ждать неоткуда. Казалось, положение — хуже не придумаешь. Но тут летчик, Андрей Боровых, сделав вираж над спускавшимся товарищем, заметил, как воздушной волной парашютиста подбрасывает вверх я увлекает вслед за самолетом.
Автор книги — один из прославленных советских летчиков-истребителей, лично cбивший в воздушных боях 52 вражеских самолета. Воспоминания построены на богатейшем жизненном материале, который автор вынес из боев против японских захватчиков в районе реки Халхин-Гол в 1939 году. Это был первый и потому особенно трудный этап в становлении воздушного бойца, чей талант с таким блеском раскрылся в годы Великой Отечественной войны. Воссоздавая до сего времени не освещенную, но весьма поучительную историю воздушных сражений над степями Монголии, А.
В этом художественно-документальном повествовании есть и романтика летной работы, и горечь утрат, и увлекательный рассказ о нелегких буднях покорителей тревожного неба. Героями книги стали люди необычной судьбы. Среди них легендарный летчик-испытатель Амет-Хан Султан, мужественный истребитель Сергей Щиров, жизнь которого была загублена злой волей Берия, отец всемирно известной фигуристки Алексей Пахомов и многие другие, с кем земные и небесные дороги свели автора воспоминаний — члена Союза писателей СССР дважды Героя Советского Союза Арсения Ворожейкина.
Воздушный бой… В нем, пожалуй, наиболее полно раскрываются качества бойца — смелость, решительность, умение идти на риск. О своих товарищах, о боевой дружбе — мужественной я требовательной, о трудной и романтической профессии летчика-истребителя рассказывает автор этой книги, прославленный мастер воздушного боя, сбивший лично 52 и в группе 13 вражеских самолетов. Имя дважды Героя Советского Союза А. В. Ворожейкина уже хорошо известно читателю по двум книгам его воспоминании — «Истребители» и «Над Курской дугой».
Дважды Герой Советского Союза Арсений Васильевич Ворожейкин — один из прославленных советских летчиков-истребителей. Участвуя в боях на Халхин-Голе, в войне с белофиннами и Великой Отечественной, он лично сбил 52 самолета противника и 13 — в групповых боях. Награжден 29 орденами и медалями. Окончил Академию ВВС и Академию Генерального Штаба. Широкая эрудиция, большой боевой опыт дали А. В. Ворожейкину возможность эмоционально и художественно достоверно рассказать о том, что ему пришлось пережить и испытать, в книгах «Истребители», «Рядовой авиации», «Под нами Берлин» и — «Солдаты неба».
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Фамилия Чемберлен известна у нас почти всем благодаря популярному в 1920-е годы флешмобу «Наш ответ Чемберлену!», ставшему поговоркой (кому и за что требовался ответ, читатель узнает по ходу повествования). В книге речь идет о младшем из знаменитой династии Чемберленов — Невилле (1869–1940), которому удалось взойти на вершину власти Британской империи — стать премьер-министром. Именно этот Чемберлен, получивший прозвище «Джентльмен с зонтиком», трижды летал к Гитлеру в сентябре 1938 года и по сути убедил его подписать Мюнхенское соглашение, полагая при этом, что гарантирует «мир для нашего поколения».
Константин Петрович Победоносцев — один из самых влиятельных чиновников в российской истории. Наставник двух царей и автор многих высочайших манифестов четверть века определял церковную политику и преследовал инаковерие, авторитетно высказывался о методах воспитания и способах ведения войны, давал рекомендации по поддержанию курса рубля и композиции художественных произведений. Занимая высокие посты, он ненавидел бюрократическую систему. Победоносцев имел мрачную репутацию душителя свободы, при этом к нему шел поток обращений не только единомышленников, но и оппонентов, убежденных в его бескорыстности и беспристрастии.
Заговоры против императоров, тиранов, правителей государств — это одна из самых драматических и кровавых страниц мировой истории. Итальянский писатель Антонио Грациози сделал уникальную попытку собрать воедино самые известные и поражающие своей жестокостью и вероломностью заговоры. Кто прав, а кто виноват в этих смертоносных поединках, на чьей стороне суд истории: жертвы или убийцы? Вот вопросы, на которые пытается дать ответ автор. Книга, словно богатое ожерелье, щедро усыпана массой исторических фактов, наблюдений, событий. Нет сомнений, что она доставит огромное удовольствие всем любителям истории, невероятных приключений и просто острых ощущений.
Мемуары известного ученого, преподавателя Ленинградского университета, профессора, доктора химических наук Татьяны Алексеевны Фаворской (1890–1986) — живая летопись замечательной русской семьи, в которой отразились разные эпохи российской истории с конца XIX до середины XX века. Судьба семейства Фаворских неразрывно связана с историей Санкт-Петербургского университета. Центральной фигурой повествования является отец Т. А. Фаворской — знаменитый химик, академик, профессор Петербургского (Петроградского, Ленинградского) университета Алексей Евграфович Фаворский (1860–1945), вошедший в пантеон выдающихся русских ученых-химиков.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Оценки личности и деятельности Феликса Дзержинского до сих пор вызывают много споров: от «рыцаря революции», «солдата великих боёв», «борца за народное дело» до «апостола террора», «кровожадного льва революции», «палача и душителя свободы». Он был одним из ярких представителей плеяды пламенных революционеров, «ленинской гвардии» — жесткий, принципиальный, бес— компромиссный и беспощадный к врагам социалистической революции. Как случилось, что Дзержинский, занимавший ключевые посты в правительстве Советской России, не имел даже аттестата об образовании? Как относился Железный Феликс к женщинам? Почему ревнитель революционной законности в дни «красного террора» единолично решал судьбы многих людей без суда и следствия, не испытывая при этом ни жалости, ни снисхождения к политическим противникам? Какова истинная причина скоропостижной кончины Феликса Дзержинского? Ответы на эти и многие другие вопросы читатель найдет в книге.