Под мостом из карамели - [6]
Он тихо лежал целыми днями, укрытый пальто, улыбался как ребенок, иногда пытался поднять руку, словно дирижировал оркестром, и шептал: «Бьют литавры, вносят барана, жирного барана, вступают валторны, несут лепёшки, горячие лепёшки» ― писал оперу. Его жена по утрам завивала волосы на раскалённый гвоздь, протирала под мышками, полоскала рот, накапав в кружку с водой из пахнущего лимоном пузырька, одевала дочку, сообщала, что пойдёт поискать работу и уходила с девочкой до вечера.
Хозяйка в её отсутствие с затаённой завистью изучала выставленные под червоточное зеркало пузырьки и баночки, и вскорости сообразила, что приезжая постоялица – гулящая. Честной бабе не нужны жидкость от пота, розовая вода, и подозрительного назначения белая мазь. И даже пахнущий лимонными конфетами пузырек с надписью «Зубной эликсир» не нужен – труженицам, матерям, не до ароматных поцелуев, война на дворе.
– Трусы полощет, так в воду одеколон льёт, чтоб, значит, всё для фронта, всё для победы, – сообщала хозяйка соседке. – Всю побелку с печки на рожу свою бесстыжую соскоблила, до кирпичей протерла.
И уже вся улица имени автора «Капитала» знала, что певица проводит время в квартире майора, начальника зенитной части, охранявшей железнодорожный узел и мост от налётов вражеской авиации. В январе пара, уже совершенно не таясь, ходила по городу под руку ― в кинотеатр «Горн» и в военторг. Окончательно постоялица пала в глазах хозяйки, когда извела кусок сахара на сладкую воду для укладки локонов.
– Лучше б мужику с кипятком развела, да напоила перед смертью, – нарочно громко гремя чугунком, разорялась хозяйка.
Вскоре постоялица с дочкой вовсе переселилась к майору. Изредка она заходила в дом, и, не заглядывая в закуток, в котором смиренно лежал умирающий муж, оставляла на кухонном столе деньги, буханку хлеба или банку тушенки, а в сенях, в стоящем на лавке ведре, обломок замороженного молока. Однажды постоялица воровски, пока взрослых не было дома, забрала все свои вещи, не тронув чемодан мужа. В начале марта, когда небо переливалось как новые шёлковые чулки распутницы, композитор умер, пролежав в тихом забытьи семь дней. Умер в тепле. Кухню согревала сочиненная им музыка ― ребятишки тайком открыли чемодан, но не нашли ничего интересного, кроме связок бумаги, исписанной чёрными блохами и мошками. Они бросали нотные партии в печку, смотрели, как весело вспыхивает пламя, слушали, как гудят в тяге трубы и валторны, и пекли картошку в углях, подернутых красным пеплом.
– Всё, что осталось от моего отца, это я и одна фотография, – задумчиво говорила бабушка, доставая из коробки фотоснимок.
Лета всегда долго глядела на восковый кусок картонки с отломанным уголком и зубчиками по краям. Стройный смеющийся молодой человек в круглых очках и тюбетейке стоял на берегу моря, уперев руки в подкатанные черные сатиновые трусы.
– Мама любила отца, но должна была спасти меня от голодной смерти, ― не очень уверенно объясняла бабушка Лете.
Всю свою сознательную жизнь бабушка писала гневные заметки о забастовках зарубежных трудящихся и горячие очерки о декабристах. «Сердце, отданное людям», «пепел, стучащий в грудь», «пламенный огонь» ― это была ее плодородная нива. Она встречалась с чернокожей, в шапке кудрявых волос, американской коммунисткой, после чего тоже пыталась ходить в редакцию без лифчика и водила дружбу и переписку с гладко причёсанным испанским цветком страстоцвета ― пару раз они вместе отдыхали в крымских санаториях. От тех романтических времен у бабушки завалялись финские сапоги на «манке» и привычка называть расшумевшуюся маленькую Лету «воинствующим молодчиком».
С середины 90-х бабушка перешла на написание «реальных» любовных историй для женских журналов «Ворожея», «Славяночка» и «Берегиня». В более гламурные редакции её, нарушая молодую российскую конституцию, не брали по возрасту. Сочинённые «правдивые» рассказы активно печатались в рубриках «Письмо от читательницы» и «Он и она». Начинались все жизненные драмы, выходящие из-под шарикового пера бабушки, одним из двух вариантов: «К тридцати годам она всё еще не нагулялась» или «К тридцати годам она вволю нагулялась». Постепенно бабушка, сухая и благородная как лавровый лист, ещё красившая остатки волос в коньячные цвета, совсем распоясалась и несколько последних лет молотила на старом гудящем компьютере с давно исчезнувшей в новых моделях щелью для дискетки, совершенно откровенные истории, которые дополняла собственноручным «комментарием психолога» или «комментарием сексолога». Особенно яростно и непримиримо «психолог» и «сексолог» в бабушкином лице комментировали измены замужних героинь.
– Откуда такие знания? – смеялся папа. – Может, ты от нас что-то скрываешь? У нашей бабушки есть любовник?
– Что ты несёшь при ребёнке? – хрипела бабушка. – В мою интимную жизнь двадцать лет не ступала нога человека.
– Бабушка, ты обманываешь людей, – возмущалась Лета. – Ну какой ты психолог? Всю дорогу репортажи с полей писала, про американских безработных да про декабристов.
– Между прочим, – вскинулась бабушка, – в нашей журналистской гвардии рассказывали про обозревателя, который всю жизнь сочинял биографии в серию «Пламенные революционеры», а теперь пишет «Жития святых».
Какую тайну много лет хранят обитатели огромной петербургской коммунальной квартиры? Почему так боятся открывать дверь на черную лестницу, по которой когда-то поднималась прислуга и уводили под утро «врагов народа»? Любопытство Марии, решившейся спуститься по темной лестнице на улицу, только добавило жителям коммуналки страха – в квартиру стала приходить загадочная дама в черном. Марии и ее другу Илье предстояло выяснить, зачем является дама, что она ищет в комнатах и за что сердится на жильцов?
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Роман Елены Колядиной «Цветочный крест», вызвавший целую бурю после вручения автору премии «Русский Букер» заканчивается тем, что героиню, обвиненную в колдовстве, сжигают в срубе. Да так ли это?«Потешная ракета» – продолжение жизнеописания Феодосии Ларионовой. Только теперь она – и не она вовсе, а монах Феодосий, добравшийся с обозом до Москвы, где ждет его (ее) новая череда необыкновенных приключений…
Росла Люба Зефирова в городке на берегу Белого озера. Но тихие его улочки девушке не обойти, ведь она — инвалид-колясочница. И жила Люба лишь мечтой, что есть где-то другая жизнь, свободная, яркая. И вот однажды, прихватив главное богатство — тетрадку и диск с песнями собственного сочинения, выезжает Люба на коляске из дома, чтобы добраться до Москвы и сделаться там певицей. А в столице такие дела творятся! Неизвестный злодей стреляет в президента! Спецслужбы сбиваются с ног, отыскивая главную подозреваемую — некую Любовь Зефирову.
Москва оккупирована войсками НАТО. Сопротивление продолжает лишь горстка патриотов, а, главное, в городе нет героев – отважных, сильных, готовых защищать свою Родину. Подавленные москвичи, правда, слышали о призрачном поезде метро – он отправился в путь 15 мая 1935 года, его пассажирами стали герои СССР: авиаторы, рабочие-ударники, метростроевцы. Как жаль, что это всего лишь городская легенда! Но старый генерал Краснов верит: призрачный поезд метро, полный отважных героев, уже более восьмидесяти лет мчится к станции «Стадион Народов».
А вы смогли бы влюбиться абсолютно безответно и до самозабвения? Вырастить огромную, ослепительную, яркую, как солнце, мечту? Любочка была не такая, как большинство жителей Земли. Но они никогда не летали, а Люба летала, сочиняла музыку, пела и мечтала… Да так, что оказалась в Москве и аж в самом Кремле…
«Автор объединил несколько произведений под одной обложкой, украсив ее замечательной собственной фотоработой, и дал название всей книге по самому значащему для него — „Соло для одного“. Соло — это что-то отдельно исполненное, а для одного — вероятно, для сына, которому посвящается, или для друга, многолетняя переписка с которым легла в основу задуманного? Может быть, замысел прост. Автор как бы просто взял и опубликовал с небольшими комментариями то, что давно лежало в тумбочке. Помните, у Окуджавы: „Дайте выплеснуть слова, что давно лежат в копилке…“ Но, раскрыв книгу, я понимаю, что Валерий Верхоглядов исполнил свое соло для каждого из многих других читателей, неравнодушных к таинству литературного творчества.
Этот роман о старости. Об оптимизме стариков и об их стремлении как можно дольше задержаться на земле. Содержит нецензурную брань.
Погода во всём мире сошла с ума. То ли потому, что учёные свой коллайдер не в ту сторону закрутили, то ли это злые происки инопланетян, а может, прав сосед Павел, и это просто конец света. А впрочем какая разница, когда у меня на всю историю двенадцать листов дневника и не так уж много шансов выжить.
Старость, в сущности, ничем не отличается от детства: все вокруг лучше тебя знают, что тебе можно и чего нельзя, и всё запрещают. Вот только в детстве кажется, что впереди один долгий и бесконечный праздник, а в старости ты отлично представляешь, что там впереди… и решаешь этот праздник устроить себе самостоятельно. О чем мечтают дети? О Диснейленде? Прекрасно! Едем в Диснейленд. Примерно так рассуждают супруги Джон и Элла. Позади прекрасная жизнь вдвоем длиной в шестьдесят лет. И вот им уже за восемьдесят, и все хорошее осталось в прошлом.
Впервые доктор Грин издал эту книгу сам. Она стала бестселлером без поддержки издателей, получила сотни восторженных отзывов и попала на первые места рейтингов Amazon. Филип Аллен Грин погружает читателя в невидимый эмоциональный ландшафт экстренной медицины. С пронзительной честностью и выразительностью он рассказывает о том, что открывается людям на хрупкой границе между жизнью и смертью, о тревожной памяти врачей, о страхах, о выгорании, о неистребимой надежде на чудо… Приготовьтесь стать глазами и руками доктора Грина в приемном покое маленькой больницы, затерянной в американской провинции.
Франсин Проуз (1947), одна из самых известных американских писательниц, автор более двух десятков книг — романов, сборников рассказов, книг для детей и юношества, эссе, биографий. В романе «Изменившийся человек» Франсин Проуз ищет ответа на один из самых насущных для нашего времени вопросов: что заставляет людей примыкать к неонацистским организациям и что может побудить их порвать с такими движениями. Герой романа Винсент Нолан в трудную минуту жизни примыкает к неонацистам, но, осознав, что их путь ведет в тупик, является в благотворительный фонд «Всемирная вахта братства» и с ходу заявляет, что его цель «Помочь спасать таких людей, как я, чтобы он не стали такими людьми, как я».