Под крышкой гроба - [49]

Он смотрел на меня все еще испуганными глазами.

— Дог, это серьезная публика. Они просидели всю ночь как воды в рот набрав, потом вдруг один встал и врезал мне рукояткой револьвера. Когда я очухался, уже лежу связанный в ванной, а они кран открывают.

— Они хоть что-нибудь сказали?

— Да, вначале. Тебя спросили. Я сказал, что не знаю, где тебя черти носят. Ты же меня не предупредил, что не будешь ночевать.

— Как они говорили? Произношение какое?

- Ты имеешь в виду… выговор?

— Да-да.

Ли задумался, нахмурив брови.

— Как сказать. Хорошо говорили… пожалуй, даже слишком хорошо.

— Что ты хочешь сказать?.

— Ну… как будто они специально учили язык. Один… сначала вроде обдумывал, а потом говорил. А у другого был едва заметный акцент. Забавный такой… как у того английского пилота, помнишь… его звали Большой Бенни?

Помню.

Во, точно, как у него.

Бенни был родом из Брюсселя, — ответил я. — Он приехал в Англию сразу но окончании колледжа, за четыре года до начала войны.

— Этот гад только спросил про тебя, и выговор у него был как у Большого Бенни.

— Они не сказали, зачем я им нужен?

нет, только один хотел обыскать квартиру, а другой сказал, что ты не такой дурак. Они хотели дождаться, застави I ь т ебя заговорить, а потом убить. У них был с собой чемоданчик. Чего гам только не было- орудия разные, бутылочки со всяким снадобьем… я в штаны наложил со страху. Они верно поняли, что я не вру, а то попробовали бы кое-что на мне.

— Да, они поняли. Непонятно только, почему они меня не дождались.

— Один все на часы смотрел, особенно последние два часа. Начал заметно дергаться.

— Наверное, решили, что я засек их ловушку и вернусь с подкреплением.

— А полицейские откуда взялись?

— Еще один способ разделаться со мной. Время, правда, рассчитали плохо. Следили за входом, и как только я появился, позвонили в полицию, надеясь, что меня застукают с трупом… или когда я попробую его вывезти.

— Попробуешь вывезти… ужас, Дог…

— Забудь. Все в порядке. Я уеду от тебя и…

— Ни за что! — воскликнул Ли. — Я же их рожи запомнил и могу опознать. Не смеешь ты меня так бросить. Я вовсе не храбрец и к вашим делам не привык.

— О’кей, о’кей, может, ты и прав.

Я встал и вынул еще одну сигарету. Обернувшись, я заметил, что Ли смотрит на меня так, как будто видит впервые.

— Ты знаешь, кто они? — спросил он.

— Нет.

— Тогда знаешь, зачем они приходили.

— Догадываюсь.

— Но мне не скажешь?

— Нет.

— Дикий ты человек, — сказал Ли, а потом смущенно буркнул: — Слушай, а я ведь и вправду наложил в штаны.

— Знаю, бывает.

— И с тобой тоже?

— Дважды, — ответил я.

— Дог…

— А?

— А на них были коричневые ботинки. В Нью-Йорке никто не носит коричневые ботинки с черным костюмом или темными брюками. Только провинция так щеголяет.

— Или иностранцы.

— Точно.

— Что еще?

— На них все было как будто только что из магазина.

Даже складки на рубашках — словно их сейчас вынули из пакета.

— Какое у них оружие?

— Что-что, а это я на всю жизнь запомню. У одного был, по-моему, тридцать восьмой калибр, «кольт» или «смит-и-вессон». А у другого такой увесистый, двадцать второго калибра.

— Никелированный? — тихо спросил я.

— Верно. Откуда ты знаешь?

Знаменитый ресторан «Шато 300» был почти целиком арендован киностудией «Кейбл-Ховард», чтобы отметить сделку с Уолтом Джентри. Ли пригласил всех, кто хоть что-нибудь из себя представлял: ведущих футболистов, кинозвезд, воротил с Уолл-стритта и героев войны всех родов войск.

Кругом суетилась пресса, вспыхивал магний, передвигались телекамеры, по страницам блокнотов бегали авторучки. С полной нагрузкой работали три огромных бара; два знаменитых оркестра, сменяя друг друга, играли танцевальную музыку, солировал пианист, явившийся прямехонько с концерта в «Карнеги Холл».

Всем этим заправлял в своей обычной приветливой и улыбчивой манере Уолт Джентри. Шэрон сопровождала своего патрона, подсказывая имена и представляя гостей.

Она помахала мне рукой в тот самый момент, когда рядом раздался голос:

— Развлекаетесь, мистер Келли?

Увидев Дика Лагена, я пожал плечами.

— Не очень.

— Скучновато после тех роскошных европейских приемов, на которых вы привыкли бывать.

— Откуда вы это взяли?

— Несколько источников. Вы умеете выбирать себе достойное общество. Должно быть, приятно общаться с богачами.

— Откуда мне знать?

— Разве вас не трогает знакомство с одним из богатейших людей в Европе? Я говорю о Ролланде Холланде, владельце девяти крупнейших отраслей промышленности и главе самого мощного международного консорциума.

— Мы с Ролли служили в одной части во время войны. Время от времени я навещаю старых друзей. Среди них и Ли Шей.

— Однако ваш фронтовой приятель до войны не был богат.

— Тогда всем было вечем похвастаться. Но у Ролли голова на месте. Деловая хватка, ум финансиста. Он сколотил состояние практически из ничего и больше чем кто-либо заслуживает этого. Не он один сделал такую карьеру.

— Да, но другие не были вашими друзьями.

— В вашем замечании чувствуется какая-то подковырка, — заметил я.

— У вас очень интересные друзья. Но еще интереснее то, что у вас, кажется, нет друзей. Ваше прошлое все так же недосягаемо для меня, кроме сведений о теперешнем семействе.