Под крыльями — ночь - [86]
Я осваивался с ролью командира полка. Боевая работа части входила в необходимое русло. Люди повеселели, в их облике и манере вести себя появилась этакая молодцеватость. Недаром говорят: когда дело спорится — и жить веселей. Больше, чем обычно, забавлял друзей добродушными шутками неистощимый остряк Робуль.
Как я уже упоминал, Володя Робуль по прибытии в часть получил назначение в мое звено. После непродолжительной тренировки он стал выполнять самые сложные задания наряду со «стариками». Я очень ценил боевые качества этого летчика. Но он обладал и другими достоинствами. Робуль был полон оптимизма, энергии, любви к людям. Его обаятельная улыбка, — без улыбки я вообще его не представляю, — его склонность к юмору способны были оказать благотворное влияние на самого черствого человека. Одного его присутствия было достаточно, чтобы у всех создалось хорошее настроение. Особенно большое значение это имело перед вылетом.
Теперь мы снова в одном полку. Он командир звена. Два боевых ордена Красного Знамени украшают грудь Владимира Робуля. Ему доверяют выполнение самых сложных заданий.
На опыте Робуля мы учим летный состав грамотной, бережной эксплуатации боевой техники. По нормативам, моторы, выработавшие положенный ресурс, подлежат замене. Робуль взялся на своем самолете продлить их жизнь и под наблюдением инженера полка Мизина налетал сверх нормы еще пятьдесят часов. Это было большим вкладом в использование дополнительных резервов боевой техники.
Владимир Данилович Робуль бомбил военный объект в глубоком тылу противника и не вернулся с боевого задания. О том, что с ним произошло, я расскажу в своем месте, а пока хочу рассказать еще об одном характерном боевом полете в нашем полку.
5 мая 1944 года полк получил задание разрушить укрепления противника в восточной части Кенигсберга, для чего были подвешены тонные бомбы. Погода была очень плохая, и экипажи в ожидании сидели на КП.
Уже на исходе третий час. Разведчик подтвердил нелетную погоду в районе цели. Ждали отбоя. Но вот поступило приказание срочно выпустить несколько экипажей на станцию Резекне-товарная, где скопилось много эшелонов с техникой противника и боеприпасами. Предельное время взлета — 3.00, кто не успеет к этому времени взлететь — в воздух не выпускать.
Взлетело три самолета: Новиков, Царев и Нижнековский. Тонные бомбы заменять не было времени, так и полетели. Над целью предполагалась высота облачности не менее 1000 метров.
На всем маршруте облачность была очень низкой: 100–300 метров. К цели она стала подниматься. Над целью высота всего 600 метров.
Первым обнаружил цель экипаж И. В. Новикова. Штурман Н. И. Стрельцов вывел корабль точно на цель.
— Командир, цель перед нами, что будем делать, ведь высоты нет для тонной бомбы.
— Будем выполнять задание. Как только бомбы оторвутся, сразу на набор высоты, в облака.
— Есть выполнять задание! Боевой курс.
Тонная бомба, видимо, угодила в эшелон с боеприпасами. Самолет взрывной волной забросило в облака, он попал в хаотические потоки воздуха, вывалился на крыло из облаков; летчик не успел сориентироваться, как очередным взрывом самолет снова забросило в облака. Он неуправляем. Штурман воткнул свою ручку управления — помогает. С большим трудом Ивану Васильевичу Новикову удалось справиться с самолетом. Он вышел из сферы взрывов, где продолжала бушевать огненная стихия так, что экипажи Царева и Нижнековского не могли сразу подойти к цели и бомбили некоторое время спустя. Самолет Новикова, казалось, повреждений не имел, но вел себя очень странно: он был затяжелей и слабо реагировал на рули управления. Все виды связи с самолетом прерваны. Я в напряжении жду на старте. Уже утро. Прилетели Царев и Нижнековский. Но вот спустя какое-то время прилетел и долгожданный самолет Новикова. Моторы работают на повышенной мощности. Он как-то вяло зашел и неуклюже сел.
Все удивлялись, как только на нем долетели. От встряски вышли из строя все средства связи, турель заклинило, а самолет настолько был деформирован, что ремонту не подлежал, и его списали разобрали на части.
Экипаж явно шел на риск, но другого выхода не было: цель нужно было поразить. Боевое задание выполнено.
Став командиром полка, я впервые по-настоящему понял, какую неимоверно трудную и необходимую работу выполняет БАО. На него, на наш батальон аэродромного обслуживания, ложилась вся тяжесть работ по подготовке и содержанию в исправности взлетно-посадочных полос. Да разве только это! За всю войну ни разу мы не, испытывали перебоев в снабжении. Удивительно прожорлива боевая техника! Сколько горючего, смазочных материалов, сколько бомб и многого другого требуется, когда самолеты совершают по два-три вылета в ночь. И всё это должно быть своевременно доставлено на склады, а оттуда — к машинам. Кто в ответе? Безотказный, работящий, неутомимый БАО.
Нам предстояло перебазироваться на новое место. Боевая деятельность не прекращается ни на день, а к месту назначения уже ушли эшелоны со всем необходимым для встречи полков.
Тяжело… — вздыхал иногда командир БАО Владимир Семенович Берновек. — Знаете, в чем основная трудность? Молодежь от нас всеми правдами и неправдами стремится на передовую. А кто остается? Люди пожилые, из тех, кто воевал еще в первую мировую, в гражданскую. Это наш постоянный состав…
Книга посвящена становлению нашей авиации, героизму и мужеству советских летчиков в борьбе против фашистских оккупантов. В центре повести один из ветеранов советской авиации — Евгений Иванович Борисенко, который с честью прошел суровую школу Великой Отечественной войны. Книга рассчитана на массового читателя.
Двести пятьдесят дней длилась героическая оборона Севастополя во время Великой Отечественной войны. Моряки-черноморцы и воины Советской Армии с беззаветной храбростью защищали город-крепость. Они проявили непревзойденную стойкость, нанесли огромные потери гитлеровским захватчикам, сорвали наступательные планы немецко-фашистского командования. В составе войск, оборонявших Севастополь, находилась и 7-я бригада морской пехоты, которой командовал полковник, а ныне генерал-лейтенант Евгений Иванович Жидилов.
Книга американского журналиста Питера Даффи «Братья Бельские» рассказывает о еврейском партизанском отряде, созданном в белорусских лесах тремя братьями — Тувьей, Асаэлем и Зусем Бельскими. За годы войны еврейские партизаны спасли от гибели более 1200 человек, обреченных на смерть в созданных нацистами гетто. Эта книга — дань памяти трем братьям-героям и первая попытка рассказать об их подвиге.
Предлагаемый вниманию читателей сборник знакомит с жизнью и революционной деятельностью выдающихся сподвижников Чернышевского — революционных демократов Михаила Михайлова, Николая Шелгунова, братьев Николая и Александра Серно-Соловьевичей, Владимира Обручева, Митрофана Муравского, Сергея Рымаренко, Николая Утина, Петра Заичневского и Сигизмунда Сераковского.Очерки об этих борцах за революционное преобразование России написаны на основании архивных документов и свидетельств современников.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Книга о великом русском ученом, выдающемся физиологе И. П. Павлове, об удивительной жизни этого замечательного человека, который должен был стать священником, а стал ученым-естествоиспытателем, борцом против религиозного учения о непознаваемой, таинственной душе. Вся его жизнь — пример активного гражданского подвига во имя науки и ради человека.Для среднего школьного возраста.Издание второе.
В этом романе читателю откроется объемная, наиболее полная и точная картина колымских и частично сибирских лагерей военных и первых послевоенных лет. Автор романа — просвещенный европеец, австриец, случайно попавший в гулаговский котел, не испытывая терзаний от утраты советских идеалов, чувствует себя в нем летописцем, объективным свидетелем. Не проходя мимо страданий, он, по натуре оптимист и романтик, старается поведать читателю не только то, как люди в лагере погибали, но и как они выживали. Не зря отмечает Кресс в своем повествовании «дух швейкиады» — светлые интонации юмора роднят «Зекамерон» с «Декамероном», и в то же время в перекличке этих двух названий звучит горчайший сарказм, напоминание о трагическом контрасте эпохи Ренессанса и жестокого XX века.