Под крыльями — ночь - [70]
Спал без сновидений. Проснулся уже во вторую ночь. Сразу же восстановил всё в памяти, двинулся дальше. Уже на рассвете снова наткнулся на проволочное заграждение. Перелез. Мучила жажда. Впереди поле усеяно воронками от снарядов. Пополз от воронки к воронке в поисках воды. Воронки были в большинстве свежие, и воды в них не было. Наконец нашел воду, напился, отдохнул. Осмотрелся. Рассветало. Впереди недалеко видна была отдушина землянки и слышно бормотанье, но трудно было определить, свои или чужие. Приготовил гранаты, залег и начал выжидать. Дождавшись рассвета, убедился, что это свои, и обнаружил себя. Далее всё просто…
— Ну, парень, тебе повезло, ты в рубахе родился, — сказал майор, когда Шабунин рассказал, как он добрался к ним. — Ты второй, кто прошел минированное поле — немецкое и наше. Первый тоже был летчик. А остальные, кто пытался пройти, все подрывались на минах. Тебя, видимо, спасли свежие воронки.
Приняли хорошо, накормили, оказали необходимую помощь, созвонились со штабом ВВС, и через Кронштадт и Ленинград Шабунин отправился в Москву, а затем и в часть.
Из всего экипажа в живых остался только Шабунин. Остальные, видимо, не сумели выбраться из беспорядочно падавшего самолета. Погибли его боевые друзья — штурман Моисей Лазаревич Носовский, стрелок-радист Иван Матвеевич Кольцов и воздушный стрелок Иван Адамович Петрушин.
Все сроки истекли. Ждать больше не имело смысла, и Зинаида Ефимовна собралась уезжать. Я уже готовился проститься с нею, когда дневальный позвал меня к телефону.
Звонили из штаба корпуса.
— Получена телефонограмма из Ленинградского штаба ВВС, что летчик Шабунин жив, здоров и выехал в свою часть.
Какая радость, какое счастье, что Зинаида Ефимовна не уехала!
Только я положил трубку, чтобы бежать порадовать мать, как снизу послышался шум, гвалт. Смотрю — по лестнице поднимается сияющий Володя Шабунин, а за ним целая вереница друзей…
Я встретил его на площадке. Он уже знал о приезде матери. Комбинезон весь в клочьях. Оборванный, заросший, исхудавший, но сияющий от встречи с друзьями, от предстоящей встречи с матерью, он вошел в дверь.
— Мама!..
Она бросилась навстречу сыну и разрыдалась. Это были слезы матери. Я потихоньку вышел, прикрыл за собой дверь и с уважением подумал: какая сильная натура! Видимо, с этой женщины нарисован волнующий плакат «Родина-мать зовет».
Проводив мать, Володя Шабунин снова включился в боевую работу. Экипаж у него подобрался хороший. Штурман Московский, высокий, худощавый, с приятным симпатичным лицом, был умницей, прекрасным штурманом и бомбардиром и имел некоторый опыт в области аэрофотосъемки. Самолет оснастили фотоустановкой. Снимки местности были настолько удачны, что вскоре экипаж Шабунина — Московского заслужил репутацию лучшего в корпусе по аэрофотосъемкам. После войны мне рассказывали, что снимки, сделанные этим экипажем, демонстрировались в одной из военных академий как образцовые.
Часто самолет Шабунина возвращался с осколочными и пулевыми пробоинами, иногда на одном моторе, но задание неизменно выполнялось. Экипаж был слетан, каждый в совершенстве знал свое дело.
Позволю себе нарушить хронологию повествования и продолжить рассказ об экипаже Шабунина, забегая вперед.
22 июля 1944 года было получено задание бомбить скопление живой силы и техники врага в районе города Борисова. На самолет Шабунина вместо постоянного члена экипажа Удода посадили молодого стрелка для ознакомления с боевым полетом. После бомбометания и фотографирования цели Шабунин возвращался домой. На маршруте сзади под хвост подкрался вражеский истребитель и пулеметной очередью прошил самолет. Мотор был поврежден, стрелка ранило.
С одним мотором маневрировать трудно. Истребитель пошел в атаку второй раз. Опять длинная очередь. Убит стрелок-радист Соломонов, отвалились консоль правого крыла и элерон, в области бомболюков загорелся фюзеляж, самолет резко накренило вправо. Летчику стало трудно удерживать машину, и он крикнул штурману:
— Воткни ручку и помогай выправлять крен!
Штурман пришел на помощь. Со снижением продолжали полет, стараясь перетянуть через линию фронта.
Пламя начало пробираться в кабину летчика. Дышать нечем. Провода переговорного устройства перегорели, внутренняя связь прекратилась. Высота всего 150 метров, продолжать полет невозможно. Летчик помигал штурману сигнальной лампочкой и показал рукой: «Прыгай!» Штурман понял, открыл дверцу и нырнул в ночь. Летчик открыл колпак. Пламя хлынуло в кабину, обдало лицо, но Шабунин, не медля ни секунды, вывалился из кабины, дернул вытяжное кольцо.
Рывок раскрывшегося парашюта — и тут же удар о землю. Шабунин тяжело ушиб шею. Рядом взорвался самолет.
Приземлился на нейтральной полосе. Долго не мог прийти в себя, затем поднялся и, с трудом преодолевая боль, побрел на восток. Передний край миновал без особых трудностей и вскоре добрался домой. Штурман Московский прибыл чуть раньше, остальные погибли.
Летчику и штурману предоставили двухнедельный отпуск.
Еще с восьмого класса у Володи завязалась дружба с одноклассницей. Позже они полюбили друг друга, в разлуке переписывались, а потом война, блокада. Леля оставалась в Ленинграде.
Книга посвящена становлению нашей авиации, героизму и мужеству советских летчиков в борьбе против фашистских оккупантов. В центре повести один из ветеранов советской авиации — Евгений Иванович Борисенко, который с честью прошел суровую школу Великой Отечественной войны. Книга рассчитана на массового читателя.
Предлагаемый вниманию читателей сборник знакомит с жизнью и революционной деятельностью выдающихся сподвижников Чернышевского — революционных демократов Михаила Михайлова, Николая Шелгунова, братьев Николая и Александра Серно-Соловьевичей, Владимира Обручева, Митрофана Муравского, Сергея Рымаренко, Николая Утина, Петра Заичневского и Сигизмунда Сераковского.Очерки об этих борцах за революционное преобразование России написаны на основании архивных документов и свидетельств современников.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Книга о великом русском ученом, выдающемся физиологе И. П. Павлове, об удивительной жизни этого замечательного человека, который должен был стать священником, а стал ученым-естествоиспытателем, борцом против религиозного учения о непознаваемой, таинственной душе. Вся его жизнь — пример активного гражданского подвига во имя науки и ради человека.Для среднего школьного возраста.Издание второе.
В этом романе читателю откроется объемная, наиболее полная и точная картина колымских и частично сибирских лагерей военных и первых послевоенных лет. Автор романа — просвещенный европеец, австриец, случайно попавший в гулаговский котел, не испытывая терзаний от утраты советских идеалов, чувствует себя в нем летописцем, объективным свидетелем. Не проходя мимо страданий, он, по натуре оптимист и романтик, старается поведать читателю не только то, как люди в лагере погибали, но и как они выживали. Не зря отмечает Кресс в своем повествовании «дух швейкиады» — светлые интонации юмора роднят «Зекамерон» с «Декамероном», и в то же время в перекличке этих двух названий звучит горчайший сарказм, напоминание о трагическом контрасте эпохи Ренессанса и жестокого XX века.
Литературный портрет знаменитого норвежского писателя Юхана Боргена с точки зрения советского писателя.
Перед вами дневники и воспоминания Нины Васильевны Соболевой — представительницы первого поколения советской интеллигенции. Под протокольно-анкетным названием "Год рождение тысяча девятьсот двадцать третий" скрывается огромный пласт жизни миллионов обычных советских людей. Полные радостных надежд довоенные школьные годы в Ленинграде, страшный блокадный год, небольшая передышка от голода и обстрелов в эвакуации и — арест как жены "врага народа". Одиночка в тюрьме НКВД, унижения, издевательства, лагеря — всё это автор и ее муж прошли параллельно, долго ничего не зная друг о друге и встретившись только через два десятка лет.