Под крылом Вишну - [29]

Многие святые места в Непале заставляют паломников совершать трудный путь, прежде чем предстанут пред ними. От этого посещение их считается особенно ценным и почетным. Это — подвиг. А Боднатх берет совсем другим. Он находится где-то посередине трудного пешего пути, у самой дороги Заходи, отдохни. Помолись и подумай. Зимой — а великая тропа живет главным образом зимой — здесь не холодно, как в горах, и не жарко, как в тераях.

Еще в воротах паломники, торговцы с гор и монахи падают ниц перед святыней. Через ворота — небольшую арку у дороги — и неширокий проход, поднимающийся в гору, видна центральная часть ступы.

Огромная белая полусфера с золоченой башней наверху. С башни строго смотрят всевидящие глаза. Эти глаза с вертикально вытянутыми зрачками смотрят из-под сложной высокой шапки, которую образуют пирамида из 13 ступеней — ступеней на пути спасения — и сложный зонт, верхушкой которого является перевернутый колокол на растяжках. Высота ступы около 40 метров; диаметр многоугольного основания — примерно 70 метров.

Размеры ступы подавляют. Ступе придают величие, а человека заставляют чувствовать себя маленьким и ничтожным. Под солнцем нестерпимо сверкает и белая полусфера, и позолота башни. Царственность и великолепие!

Медленно, медленно люди в бурых балахонах и расшитых цветными нитками мягких сапогах подходят к ступе. Словно в нерешительности трогают огрубевшими руками молитвенные цилиндры. На все окружающее смотрят, как дети. Плоские коричневые лица простодушны, честны и наивны… во всем, что не касается денег. Цену своему товару они знают. Тибетцы, вернее, непальские горцы тибетского происхождения (видимо, бхотии), освоившись, обойдут огромную ступу кругом, прокручивая при этом все позеленевшие молитвенные цилиндры, укрепленные вокруг нее. Молитвы будут повторены многие сотни раз. Чем больше, тем лучше. «Ом мани падме хум!»

Ступа находится в кольце домов. Низ домов — сплошные лавки, в основном набитые товарами тибетского происхождения (сапоги, меховые треухи, шерстяные пояса, чесуча, фарфоровые пиалы и изделия из серебра и бронзы). Здесь фигурки богов, маски, разные сосуды, молитвенные цилиндры на палочках вроде погремушки (идет человек по своим делам и на ходу крутит цилиндрик, и летят ко всевышнему молитвы, выполняется заповедь: «Всегда думай о боге»), календари, имеющие вид медалей, которыми непонятно как пользоваться, коробочки для талисманов и украшения, украшения… В дальнем углу этого двора вход в просторный, но низкий и темный зал в сине-черных клубах дыма. На полу распростерлись бурые фигуры. В глубине зала на возвышении статуя Будды. Это буддийский храм.

Рядом выделяется своей светлой новой окраской и побелкой трехэтажный дом. Этот дом принадлежит представителю далай-ламы в Непале. По тропе, идущей из Тибета, к нему зимой и летом стекаются непальцы-горцы. Пришедший низко и почтительно поклонится со сложенными ладонями, остановившись у порога и сняв предварительно обувь. Он будет молча стоять, пока его не спросят, зачем он тут. Каждый пришелец приносит какие-то новости и какую-то дань.

Комнаты, в которых представитель далай-ламы принимает посетителей, все в дорогих тибетских коврах. Ковры на стенах, на диване, на скамьях, поставленных вдоль стен, и в несколько слоев на полу. В углу кровать под шелковым пологом, словно сложенная из мягких одеял и подушек от самого пола. Возле диванов и скамеек стоят низкие столики с перевернутыми пиалами. Завешанные шелковыми занавесками маленькие окна пропускают немного воздуха. В комнате полумрак, прохлада, тишина и устоявшийся запах ладана, меховых шкурок и пыли.

Хозяин дома, полный тибетец с лоснящимся благодушно-хитроватым лицом, не являет собой пример человека, ревностно стремящегося к нирване ни по виду, ни по поведению. Его монголоидное без растительности лицо непроницаемо и спокойно, но не бесстрастно. Это отнюдь не икона и не аскет. Он постоянно интересуется жизнью непальской столицы, двора Махендры, всем, что происходит в других районах Непала и вокруг него: в Тибете, Китае, Сиккиме, Индии. Желания в нем не угасли, от самых маленьких житейских до весьма серьезных. Например, говорят, что он стремится к освобождению непальской буддийской общины от опеки тибетского далай-ламы, которым в настоящее время является совсем неопытный человек, почти ребенок. Если непальские буддисты получат право на самостоятельное управление, то далай-ламой, конечно, будет он, нынешний представитель из Лхасы. А сейчас он простодушно щупает материю вашего платья и спрашивает, где она куплена и почем. Предлагает купить у него кольцо с бирюзой… а то не надо ли вам ковер? Представитель самого высокого духовного наставника, как видим, не боится прикоснуться к презренному металлу. «Страдания», из которых, по буддийской философии, состоит вся жизнь, ему явно еще не надоели. На его лице написано довольство, он часто улыбается, хитро спрятав глазки, со вкусом пьет ароматный чай, часто меняет свои бурые— из натурального шелка и парчи — одежды с богатым узором. У него есть жена, дочь и внучка. На женщинах тоже нет никакого отпечатка отрешенности от земного мира. Дочь и внучка одеты не по-тибетски и не по-непальски. Дочь получила светское образование, говорит по-английски. В Непале она гостит у отца, а потом поедет путешествовать по Европе.