Под кожей — только я - [4]
Один из старших дунул в свисток, объявляя пятиминутный перерыв. Лука расправил затекшие от напряжения плечи, отошел в сторону от каменщиков, угрюмо перекидывающихся короткими фразами.
Ветер уже весенний, сырой. Пахнет холодным морем и выцветшим, как заношенная майка, небом. Солнце пригревает еще не всерьез, но зима уже сдалась, отступила. Весной как-то легче поверить в то, что все как-нибудь наладится. Что Йоана поправится. Она простыла еще осенью: жар схлынул, но кашель — тяжелый, нутряной — остался. Исхудала так, что под глазами залегли лиловые тени, как тень от крыльев ночной бабочки.
Хорош бы он был, если бы до сих пор сидел на ее шее! За последнюю пару лет Лука успел побыть полотером в трактире, посыльным в мотеле и потрошителем ржавых барж в дальних доках, пока несколько месяцев назад не пришел на слом. Поначалу Йоана донимала уговорами: «Не голодаем, успеешь еще руки намозолить! Зря учебу бросил — ладно бы бездарь, а то ведь светлая голова!» Лука отмалчивался, зная — после той истории с Петером в класс он точно не вернется, — и гнул свою линию. Не маленький уже, пора самому на хлеб зарабатывать. В конце дневной смены всем рабочим выдают талоны на еду, можно принять горячий душ, да еще и обедом накормят. Не королевская трапеза, конечно: картофельная или гороховая размазня с соевым брикетом, но зато дна хлебной корзины еще никто не видел. При мысли об обеде Лука ощутил в животе привычную тянущую пустоту. Есть хотелось всегда, сколько он себя помнил. Йоана даже смеялась: тощий, как спица, куда только все проваливается. Сама-то она до болезни была дородной, округлой, как румяная сдоба, хотя Лука не мог припомнить, чтобы накладывала себе полную порцию — так, случайные кусочки на бегу перехватывала, торопясь на дежурство в клинику.
Два коротких свистка — перерыв окончен. Порыв ветра донес отголосок истошного вопля: то ли человек, то ли чайка, и не разберешь. Лука встревоженно огляделся, но бригада все так же размеренно, монотонно складывала серые обломки в тачки.
Лука отыскал взглядом Флика. В последнее время они стали неразлучны. Вообще здесь, на сломе, ребята подобрались хорошие, без гнильцы. Когда тащишь с кем-то в паре носилки с инструментом пятьдесят пролетов без остановки, многое узнаешь о человеке, хотя сил и дыхания на разговоры не хватает.
Флик — это, конечно, не настоящее имя. На ID-карте значится что-то до невозможности витиеватое, на арабский манер. На сломе его второе имя — Фалих — тут же переиначили. Прозвище, которое на нидриге значило «муха», и это вынужден был признать и принять даже сам Флик, чрезвычайно ему шло. Лука любил бывать у приятеля: в доме собиралась большая шумная семья, не смолкали разговоры и смех, с кухни плыл одуряющий аромат горячего острого карри. При первом знакомстве Флик скороговоркой перечислил имена старших сестер — темноглазых, застенчивых, с длинными черными косами, которые на памяти Луки и слова не сказали, — только перешептывались и прыскали. Из комнаты в комнату все время сновали бесчисленные близкие и дальние родственники, соседи, чужая чумазая ребятня — кажется, никто во всем квартале и не думал запирать двери. Лука, который привык быть сам по себе, странным образом чувствовал здесь себя как дома.
Во время обеденного перерыва к их бригаде подошел Шлак.
— Сегодня на демонтажной площадке произошел несчастный случай, — негромко, отчетливо проговаривая каждое слово, сказал он. — Один паренек из бригады подрывников сорвался с высоты и разбился. В очередной раз обращаю внимание на необходимость соблюдения правил безопасности. Проведите внеплановый инструктаж, — обратился он к старшему, Кирку, обводя каждого тяжелым взглядом. — А ты, парень, как там тебя?.. Снежинка?
Когда Шлак произнес издевательское прозвище, которое дал ему Хьюго из-за светлых, почти белых волос, Лука мучительно покраснел.
— Я — Лука, бригадир. Лука Стойчев.
— Что ж, запомню. Как я уже сказал, сегодня в моей бригаде освободилось место подрывника. Ты можешь его занять.
— Спасибо. Я доволен своим местом.
— Подумай до завтра. Дважды не предлагаю, — кивнув на прощанье, Шлак отошел.
— Ты голова-теряй? — затараторил, вцепившись в рукав Луки, ошарашенный Флик. — Это же шанс! Паек — сам-три, руки кровь-рви-нет, спина боль-гни-нет. Беда-забудь, иди-свисти. Ты-нет из-за Хьюго?
— Флик, потом. Жуй-молчи.
Приятель уткнулся носом в тарелку и засопел, но его обида, как уже не раз убеждался Лука, редко длилась долго. Вот и сейчас он, привалившись к его плечу, зашептал с заговорщицким видом.
— Смена-после ты-дом?
— Да, выспаться мечтаю. Голова тяжелая. Последние пару месяцев всякая ерунда снится, сил уже нет. А что?
— Слушай, дело есть. Ящики-таскай — десятка-держи. Брат-зови, обман-нет.
— Брат? — переспросил Лука. Он помнил, как Флик хвастался, что он — единственный сын, которого бог даровал родителям после восьми глупых и бестолковых дочерей.
— Дальний брат, по крови матери, — чуть заметно смешался Флик.
Лука вспомнил, как пару дней назад, когда все расходились после смены, рядом с ними резко опустилось аэротакси, которое в этом районе увидишь не часто. Стекло медленно опустилось. Хорошо одетый господин поманил Флика пухлым пальцем, на котором сверкал золотой перстень с крупным зеленым камнем. Тот подбежал и быстро забормотал что-то, склонившись в поклоне, как перед наследным принцем. Лука мысленно усмехнулся, глядя на этот спектакль, и поймал себя на том, что испытывает странную, необъяснимую неприязнь к богатому родственнику друга.
«Верхом на Сером» – удивительно добрая, волшебная книга для подростков и их родителей. История о самой обычной девочке Сашке и её путешествии по волшебной стране, куда она попадает, последовав за превращённым в коня баронетом. Сашка хочет спасти умирающую мать, и единственная возможность сделать это – найти заколдованный лабиринт и заглянуть в Зеркало Судеб. Путь девочки опасен и труден, но рядом верные друзья, которые всегда готовы прийти на помощь.
В недалеком будущем дети появляются из пробирки, с идеальным набором генов. Для тринадцатилетнего Криса Фогеля, которому не так повезло, направление в клинику — единственный шанс не остаться «второсортным», забыв про мечты о космосе. Но в Шварцвальде происходят странные вещи: клиника напоминает исправительную колонию, юные пациенты бесследно исчезают. Ходят слухи, что их похищает призрак Стеклянной Баронессы. Хватит ли Крису решимости разгадать тайны, которые хранят мрачные подземелья замка?
Три года назад Сашке посчастливилось побывать в Запределье, где все пронизано волшебством. Или это только детские фантазии? Она и сама не знает, да и сейчас в ее жизни полно других забот. После рождения сводного брата отношения с мамой совсем разладились, в новой школе так и не удалось найти подруг. И еще — странный и пугающий сон, который повторяется каждую ночь. Решится ли она вновь отправиться в полное опасностей странствие, чтобы искупить вину и сразиться с наследником древнего Зла?
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Он мечтал намыть золота и стать счастливым. Но золото — это жёлтый бес, который всегда обманывает человека. Кацап не стал исключением. Став невольным свидетелем ограбления прииска с убийством начальника артели, он вынужден бежать от преследования бандитов. За ним потянулся шлейф несчастий, жизнь постоянно висела на волосок от смерти. В колонии, куда судьба забросила вольнонаёмным мастером, урки приговорили его на ножи. От неминуемой смерти спасла Родина, отправив на войну в далёкую Монголию. В боях на реке Халхин-Гол он чудом остался жив.
Детство – целый мир, который мы несем в своем сердце через всю жизнь. И в который никогда не сможем вернуться. Там, в волшебной вселенной Детства, небо и трава были совсем другого цвета. Там мама была такой молодой и счастливой, а бабушка пекла ароматные пироги и рассказывала удивительные сказки. Там каждая радость и каждая печаль были раз и навсегда, потому что – впервые. И глаза были широко открыты каждую секунду, с восторгом глядели вокруг. И душа была открыта нараспашку, и каждый новый знакомый – сразу друг.
Дример — устройство, позволяющее видеть осознанные сны, объединившее в себе функционал VR-гаджетов и компьютерных сетей. В условиях энергетического кризиса, корпоратократии и гуманистического регресса, миллиарды людей откажутся от традиционных снов в пользу утопической дримреальности… Но виртуальные оазисы заполонят чудища, боди-хоррор и прочая неконтролируемая скверна, сводящая юзеров с ума. Маркус, Виктор и Алекс оказываются вовлечены в череду загадочных событий, связанных с т. н. аномалией — психокинетическим багом дримреальности.
В Центре Исследования Аномалий, в одной из комнат, никогда не горит свет. Профессор Вяземский знает, что скрывается за ее дверями. И знает, как мало времени осталось у человечества. Удастся ли ему найти способ остановить аномалии, прежде чем они поглотят планету? И как быть, если спасти мир можно только переступив законы человечности?
После неудавшегося Апокалипсиса и изгнания в Ад Сатана забирает с собою Кроули, дабы примерно его наказать — так, как это умеют делать в Аду, — а Азирафаэль не собирается с этим мириться и повышает голос на Господа. Рейтинг за травмы и медицинские манипуляции. Примечание 1: частичное AU относительно финала событий на авиабазе. Примечание 2: частичное AU относительно настоящих причин некоторых канонных событий. Примечание 3: Господь, Она же Всевышний, в этой Вселенной женского рода, а Смерть — мужского.