Под дном морским - [37]

Через полчаса шаганий в разных направлениях он указал место, где надо копать.

Уже десятая лопата скользнула вдоль каменной кладки и провалилась в отверстие.

Снова загадка. Раскопки пошли усиленным темпом.

Вся семья Человека была тут. Деревья были заняты и из-за них даже происходили драки.

Лика рассказала о своем приключении и возбудила крайнее любопытство в своих собратьях.

Инженер, руководивший раскопками, смотрел на Черного дядю, и думал. Как сговориться с ним о той комнате, где он собственными глазами видел сожжение на кострах; после виденного, он считал уже все возможным.

Раскопки быстро подвигались вперед.

* * *

В тот момент, когда Аконт упал в воду, на палубу поднималась Орел. Она заметила мелькнувшие контуры и, когда ухо уловило всплеск воды — стрелой метнулась к борту. За кормой плыл Аконт и сосредоточенно куда-то смотрел, совершенно не взывая о помощи. Орел, ни минуты не думая, скинула фуражку и матроску и кинулась с борта вниз, крикнув на лету: «Капитан, Аконт тонет».

Прекрасный пловец, она в два счета подплыла к Аконту… и была поражена его невозмутимым видом — он плыл спокойно и следил за чем-то.

— А вы не утонете? — спросила Орел, желая обратить на себя внимание.

— Пока нет, — ответил он, — это интересно.

Орел не знала, к чему отнести слово «это» — к случайной ли прогулке или к чему-нибудь иному.

Пока происходил этот разговор, капитан остановил яхту и по тревоге спустил шлюпку. Весть о падении Аконта в секунду облетела все население яхты — и все, включая хромающего Икара и оживленных пиратов, были на палубе.

Когда шлюпка подъехала вплотную к Аконту, он медленно влез в нее, все продолжая о чем-то думать и, только подъехав к трапу, несколько пришел в себя.

— Вам нельзя было прыгать, Орел, вы забыли о вашем положении.

Вместо ответа Орел посмотрела на Аконта с такой бездонной нежностью и лаской, что ответ показался излишним.

Когда по трапу они взобрались на палубу, первым подскочил Генрих. Отстранив всех, он повел Аконта в каюту, заставил его раздеться, сам растер его спиртом и тщательно укрыл.

Аконт о чем-то продолжал думать.

— Генрих, сними ящики с палубы и принеси их сюда. А эти поставь вместо них и соедини, как тогда, в гавани.

В дверь постучались. Вошла Орел.

— Как вы себя чувствуете?

— Ничего, легкая ванна, которая дала мне ключ к разрешению одной загадки. Вообще, — добавил он, улыбаясь, — ванны много способствуют науке — и Архимед некогда после ванны разрешил великую задачу. Однако, ваше состояние-то каково?

— Да мне ничего! Я привыкла к воде!

Она подсела на край койки и нежным взглядом скользнула по Аконту.

В памяти пронеслись недавно прошедшие дни, когда она собственными руками готовила если не физическую, то моральную гибель Аконта.

Как это могло случиться, она сейчас не могла понять. Теперь ее сердце заполняла бесконечная преданность и не было той жертвы, на которую она не пошла бы. Ее очень тяготила беременность и только то значение, которое придавал ребенку Аконт, заставляло ее внимательнее относиться к себе.

Икара она избегала, а при встречах была с ним нарочито груба.

Все, к чему внимательно относился Аконт, было предметом тщательных забот и с ее стороны.

Она просидела недолго, видя, что Аконт чем-то занят, оправила на нем одеяло, привела в каюте кое-что в порядок, переставила предметы на столике и тихонько вышла. Голова чуть-чуть кружилась и в ногах чувствовалась какая то слабость.

— Нет, — подумала она, — это не от плаванья.

Самочувствие было необычное. Она ушла к себе в каюту, объяснила Лоре знаками, что хочет прилечь, и Лора вышла из каюты. Красавица с палубы еще не возвращалась. Это был ее первый выход. До сих пор она все время проводила в каюте, упорно отказываясь покинуть ее. Сегодня общее волнение и имя Аконта, которое звучало так почтительно во всех устах и которое с такой нежностью произносилось Орлом, как-то сразу сломили прежнее настроение, Увлекаемая Лорой, она поднялась наверх.

Впервые она, как ей казалось, видела всех. Очевидно, раньше ее внимание скользило по людям, а сейчас оно останавливалось с любопытством на разных лицах.

Встреча с пиратом восстановила многое в ее памяти. Занятия с врачом сильно обогатили ее лексикон, и она умела уже объяснять свои желания.

Когда она вплотную подошла к пирату, сразу из каких-то забытых углов всплыли образы, слова, фразы. Подобно сомнамбулам, которые в состоянии гипноза начинают говорить на языке, слышанном в далеком детстве, красавица заговорила с пиратом на особом языке — не на том, какому ее обучал доктор.

Пират откликнулся — и вся флегматичность куда-то исчезла. Ему, по-видимому, трудно было говорить, не хватало слов, но он понимал все, что ему говорила красавица.

Они о чем-то очень оживленно беседовали, поминутно указывая пальцами то на одного, то на другого из числа стоявших на палубе.

Этот день был поворотным в жизни представителей поддонного замка.

С этого дня они все теснее сближались с экипажем.

Когда красавица спустилась вниз, она первым делом, при помощи Лоры, разыскала каюту Аконта. Вошла не постучавшись, чем немало его смутила. Затем села к столу и, как ни в чем ни бывало, точно давно и хорошо знала Аконта, стала расспрашивать его о состоянии здоровья и выяснять роль и значение отдельных членов экипажа.