Под дном морским - [36]

Стены и потолок были совершенно гладкие.

Начали ощупывать остальные барельефы и нашли еще пять аналогичных комнат.

Осмотр больше ничего не дал.

Уже поднимались наверх, когда на лестнице, ведшей из подвала, появился тот мужчина, которого Макс связанным передал на берег.

Его давно развязали, он принимал участие в общей жизни, но сговориться с ним никто не мог. Угрюмый и сосредоточенный, он целыми днями бродил по острову. Впечатление было такое, точно он что-то ищет.

К концу сегодняшнего дня он набрел на разрытую яму; спустился по лестнице; потом повелительным движением взял фонарь у одного из матросов и быстрым, уверенным шагом направился в круглый зал, а оттуда вниз в подвальное помещение.

Таким его никогда не видели. В фигуре была властность. Он отодвинул Петро, шедшего впереди, и сделал жест, приглашавший следовать за ним.

Переглянулись. Ведь истории этого человека Макс не рассказал. Его считали просто не в своем уме. Приглашение было столь властным, и вся фигура дышала такой самоуверенностью, что колебание было очень кратковременным, — все последовали за ним.

Он подошел к центральному катафалку, прильнул губами к губам красавицы и показал пальцем на нее, потом на себя — выходило вроде того, что «она моя».

— Парень рехнулся окончательно, придется его связать, — сказал инженер.

Еще не отзвучали последние слова, как присутствующие поняли, что пришедший хорошо знает эти места и чувствует себя тут хозяином. Он приподнял две доски вблизи кровати и все увидели новую лестницу, которая вела во второй подвал.

«Черный дядя», как его прозвали за огромную черную бороду, спустился первым.

Сойдя с лестницы, он назвал какое-то имя, но никто не откликнулся.

— У него все же чердак не в порядке, — подумал инженер и поделился этим предположением с геологом.

— Он не меньшая загадка, чем весь этот городок. И где только «Искатель» его откопал?

Пока они обменивались этими мыслями, Черный дядя обошел комнату и, не найдя, кого искал, выругался, судя по интонации голоса, и поставил фонарь на стол.

На столе лежал труп в работе. Рядом были инструменты. Труп лежал в стеклянном ящике, в какой-то жидкости, прозрачной, как вода. Ящик был законопачен. Это опять была женщина. Нагие формы не уступали по красоте всему виденному.

Черный дядя выражал нетерпение.

Он вскрыл ящик, вынул оттуда женщину, мягкую, эластичную. Положил ее на соседний стол. Затем из ниши вынул дорогую одежду, прикрыл ею труп и жестом предложил следовать за собой.

Труп он бережно взял на руки, передав Петро фонарь. С трупом в руках пошел вперед — все за ним — и, не останавливаясь, вышли наверх.

Черный дядя отнес труп к себе в шалаш из лиан, устроенный среди деревьев. Инженеру, попытавшемуся последовать за ним, он дал понять энергичным жестом рискованность этого предприятия.

Теперь в представлении лагеря все перепуталось. Ну, городок еще как-то можно объяснить. Но откуда этот Дядя знает его и почему он забрал к себе труп? Придумать объяснение не мог даже мистер Нильсен. Но дать корреспонденцию в газету надо было во что бы то ни стало.

Он сговорился с Петро, и тот за приличное вознаграждение согласился переплыть на ту часть острова, где оставалось радио.

На следующее утро мир облетело известие о найденных сокровищах (все сошлись на том, что это и были те сокровища, за которыми ехали) и о подземном городе мертвых красавиц.

Это известие должно было произвести сенсацию, и мистер Нильсен, забыв об острове, переживал то впечатление, какое произведет на материке его корреспонденция.

Судьбе, однако, угодно было не ограничиться одним умершим. Состояние Зоры ухудшалось с каждым днем. Произведенные ампутации не помогли, и уже все примирились с мыслью о его смерти.

Через четыре дня после смерти пилота, в тяжких мучениях, скончался Зора.

Его решили похоронить в другой части острова, у скал.

Соображения были главным образом те, что эта часть со временем, несомненно, будет предметом особого внимания археологов и присутствие трупа Зора собьет с толку.

Начали рыть могилу недалеко от скалы. На небольшой, сравнительно, глубине, лопаты упирались в каменную породу и приходилось сызнова начинать работу.

В таком порядке передвигались все вправо и вправо от первоначально намеченного места. Уже отодвинулись на три с лишним метра, когда лопаты снова ушли в мягкий грунт.

Чудное дело — лопаты скользили вдоль какой-то стены. Окопали — несомненно, это не порода, а кладка. Позвали инженера и геолога — и те всецело подтвердили это предположение.

— Знаете что, — сказал инженер, — позовем Черного дядю. Одно из двух, либо он здешний (чертовщина, сколько же ему лет?!) либо… словом, чего голову ломать — зовем.

Геолог пошел к шалашу, вызвал Черного дядю и жестами пригласил следовать за ним.

Черный дядя привалил к двери шалаша огромный камень — теперь только геолог мог по достоинству оценить его физическую силу.

Когда они пришли к раскопкам, Черный дядя зашагал в обе стороны, начал мерить шагами — раз, другой, ушел к деревьям, стоявшим вблизи, содрал с них кору, что-то искал и, видимо, был сильно взволнован.

Не найдя ничего, он вернулся к подножью скалы и там отыскал большой выступ, на котором был высечен крест. Этот выступ стал исходным пунктом всех его поисков.