Под чужим знаменем. Курсант из Дабендорфа - [7]

Ланге после этих слов пригласил поручика и тот взял слово:

— Я не сын белоэмигранта, господа! Я также как и вы начинал свою службу в рядах Красной Армии. Я также попал в плен и также в лагере стал солдатом РОА. Но в бою с большевиками я стал победителем. Мы взяли высоту и вытеснили оттуда роту красных. Мы встали под пули, и пошли в атаку против тех, кого еще вчера считали своими! И за это на моем мундире награда! Я заслужил это отличие кровью. И был произведен в офицеры. Теперь на фронт я вернусь как командир, и вы пойдете со мной как солдаты. Если, конечно, меня отпустят из школы. Я хочу быть уверен в каждом из вас. Я ведь прекрасно понимаю, что многих из вас гложет! Вы стали предателями, как вас именуют там! — поручик указал рукой в сторону. — У них нет для вас прощения! Сталин приказал не брать в плен таких как вы! Но мы воюем не в немецкой армии, господа! Это русская армия и в ней русские офицеры и генералы! Те, кого предал Сталин! Подумайте над этим. Но мы еще вернемся к этому разговору!

Поручик после этих слов покинул комнату, и слово снова взял Ланге:

— Главное понять, за что мы станем сражаться. Понять и принять новые истины. Это поможет вам побеждать! Многие из вас уже не верят в победу вермахта над советами. Они думают, что Германия войну проиграла. Но это не так! Война не проиграна! И нужно сражаться так, чтобы ни один комиссар не вошел в Европу! Это дело не только немцев! И это дело не одного Адольфа Гитлера! Кто скажет, почему мы не должны этого допустить?

Один из курсантов поднял руку.

— Прошу вас! — предложил высказаться Ланге.

— Я в прошлом солдат Красной Армии. Но теперь я не с красными. Они заклеймили меня предателем. Они смешали мое имя с грязью. А за что? Я попал в плен не по своей вине. Меня взяли без сознания, и я бежал из плена в первый раз. И что я нашел там, у «своих»?

Андрей выслушал еще одну историю обиды на советскую власть…

* * *

Во время отдыха, после занятий, к Андрею и Сереге подошли двое. Это были курсанты нового набора. Оба среднего роста коренастые светловолосые. Они походили друг на друга, и Рогожин понял, что это братья. Хотя один был старше. Он смотрел более твердо, и на его лице, на правой щеке, был шрам.

— Я Роман Воинов, — представился один, — а это братан мой младший — Леха.

— Андрей Рогожин.

— Серега. Осипов я. В прошлом сержант Красной Армии.

— Из лагеря? — спросил более молодой Алексей Воинов.

— Да, — согласились Андрей и Серега. — А вы?

— Да и мы оттуда. В плен попали еще полгода тому как. Я первым сломался. И братан пошел за мной. А то, Ромка бы никогда не перешел к немцам.

— Хватит. Снова заладил свое, — осадил его старший брат.

— А ты, браток, — Серега посмотрел на Романа, — не сильно вверишь в слова нашего поручика?

— А чего тут верить или нет? Что изменится? Скоро нам оружие дадут в руки и на фронт. Красные то прут — не остановишь. Я с 1942 на фронте. У меня три медали от…, — Роман махнул рукой и достал пачку сигарет. — Закурите?

Все взяли по одной и задымили. Немного помолчали.

— Обратной дорожки у нас нет, — проговорил Роман. — Всё! А у нас с Лешкой в деревне отец и мать. Да сестер двое. Как им жить?

— Думаете, знают там, где вы? — спросил Андрей.

— Наши документы в том бою у замполита были. А я свой смертный медальон в окопе потерял. Как бомбежка началась, шнурок и порвался. Кто знает, может, нашли его, и приписали меня к погибшим?

— Не думаю, — покачал головой его брат Леха. — Наши окопы немцы заняли. Мы руки и подняли. А затем, я слыхал, отбили их. Видали они сдавшихся. Видали. И тех, чьих тел не нашли — в пленные записали. А пленный, стало быть, предатель.

— Так вы сами сдались? — спросил Серега.

— Сами. Сдались. Вместе с братаном в лагерь попали. А потом уже в РОА оказались. Так получилось.

— И я сам руки поднял, — признался Андрей. — Испугался тогда страшно. Да и не учили нас ничему почти. Мне лишь винтовку показали, как заряжать и в окопы. А как немец попер, я и испугаться не успел. Вначале нас бомбами накрыло. Затем атака.

— А меня обучали в школе сержантов-артиллеристов, — сказал Серега. — Из пушки научили стрелять, и стрелковое оружие показали, как надо.

— Чего же ты не показал свое искусство в бою? — спросил Роман Воинов.

— Хотел показать. Стала наша батарея на позиции против танков. «Тигры» нас с землей мешали. И я когда сдавался, чуть не наделал в штаны. Хотя мой расчет три танка подбил.

— «Тигра»? — недоверчиво посмотрели на Осипова курсанты.

— Да нет. То другие танки были Т-IV. «Тигра» поди подбей! Махина такая, что как увидел, так и всех святых вспомнишь. Знаю, что говорю. На меня «Тигр» пер, — сумбурно рассказывал Серега. — А ты «Тигра» видал вблизи? То-то. А я без единого снаряда остался. Вокруг трупы лежат. Стою и жду смерти. Пошевелиться не мог со страху. Такая махина на меня. А танк подполз к нашей батарее и остановился. Затем ствол в мою сторону повернул. Я молиться стал. А затем немец из люка вылез и закричал «Рус сдавайся»! И я сдался. Так я тогда жизни радовался. Не передать.

Унтер-офицер подал сигнал к продолжению занятий. И все курсанты снова вернулись в класс. На этот раз огневой подготовки. Занятия эти вёл пожилой офицер, капитан Жураев. Курсанты говорили из эмигрантов добровольцев…