Под большевистским террором - [18]

Закон привёл всех в великое замешательство, особенно после того, как трёх буржуев на его основании арестовали и посадили в острог в качестве заложников. Те, кто снял со счетов недостаточную сумму денег, не знали, что делать: то ли обращаться за помощью к друзьям, то ли собирать деньги каким-то иным способом.

Одна пожилая леди семидесяти шести лет не смогла заплатить причитающуюся с неё долю и вскоре проливала слёзы в тюрьме. Её поверенный обратился с ходатайством о применении к ней мер домашнего ареста, но ему в том было отказано. Тогда она предложила забрать с её банковского счёта сумму в два раза большую требуемой. На это ей ответили, что все деньги на её банковском счёте, помимо положенных по закону выплат, принадлежат государству. Будучи в заключении, ей было трудно и занять денег. Наконец, после долгих мытарств, она собрала двенадцать миллионов, из которых, по крайней мере, половина были уплачены. Но тут ей сообщили, что казначей сбежал вместе со всеми собранными деньгами, а потому она снова должна всю сумму в полном объёме. Те, кому платить не приходилось, веселились от души.

В то время в ходу были пять различных видов денег: старые николаевские (довоенные); Керенские банкноты; купоны напечатанные после свержения Керенского; деньги Донской республики, введённые Калединым; и донские банкноты, пользуемые большевиками.

Пришла пора строгой экономии. Когда приняли закон, согласно которому прислуга должна была получать не менее 100 рублей в месяц, многие сократили свой домашний персонал, а биржу труда заполонили толпы безработных женщин. Недовольство росло с каждым днём.

Меньшевистскую газету «Рабочий край» закрыли за то, что она писала о невыполненных обещаниях большевиков и о том, что чем дольше будут оставаться без работы рабочие, тем больше будет несогласных с режимом. Писали так же о том, что хлеба стало меньше чем раньше. Это было правдой.

Крестьяне

В день своей победы большевики пообещали, что белого хлеба будет вволю. В первый день так оно и было. В последующие дни предложение уже не соответствовало спросу. Вскоре в продаже остался лишь чёрный хлеб по высокой цене. Но его тоже не хватало. Я как-то видела толпу крестьян преследующих человека, несущего подмышкой буханку чёрного хлеба. «Товарищ, товарищ! – канючили они, – Где ты его достал? Продашь половину? Нет? Ну, тогда, хотя бы кусочек? Проси, что хочешь! Быть может это будет последнее, что я добуду на этой неделе».

В кратчайшие сроки, большевицкий режим оказал разрушительное воздействие на образование. Так как деньги не могли тратиться на предметы роскоши, то почти все частные уроки, столь популярные в России – например, для подготовки к школьным экзаменам – приказали долго жить. Обучение музыкой, изобразительному искусству, танцам сошло на нет, ибо нечем было платить учителям. Пострадали и иностранные преподаватели. Одна английская леди лишилась за неделю пятнадцати учеников.

Прекратило существование не только частное образование. Возникло движение за отмену всех форм обучения старше четвёртого класса. Ведь многие большевики в управляющих конторах были неграмотными, не умели ни писать, ни читать, и считали любое образование, кроме самого элементарного, потворством запросам интеллигенции, ставящим одного человека выше другого.

Школы позакрывались в течение нескольких недель, т. к. родители боялись посылать в них своих детей, чтобы их по ошибке не приняли за маленьких кадетов – помощников юнкеров, или сыновей офицеров. Ведь многие воспитатели и старшеклассники были в бегах. Когда, наконец, школы вновь открылись, у их ворот несли стражу красногвардейцы, арестовывающие и расстреливающие любого, кого они подозревали в отношениях с Добровольческой армией.

– Что вы сотворили? – рыдала мать двенадцатилетнего отпрыска у дверей школы, подойдя в тот момент, когда солдат убил из револьвера её сына.

– Он никогда ничего не делал против вас.

– О! Простите нас! Мы приняли его за сына Ф. – отвечали солдаты и поспешали прочь,

Газета «Рабочее слово» выходившая вместо закрытого «Рабочего края», резко выступала против убийств детей и, едва ли их старше, молоденьких офицеров.

Другая проблема, с которой столкнулись буржуи, была та, что их дома теперь не были в их личном распоряжении. Во-первых, их обязали выплачивать арендную плату в зависимости от стоимости дома даже если они были его собственником и при покупке уже выплатили стоимость земли и здания в полном объёме. Во-вторых, в их пользовании помимо гостиной и кухни оставили лишь по одной комнате на члена семьи. Все остальные помещения в доме изымались в пользу народа, не имеющего жилья или красногвардейцев.

Но местные комитеты не всегда принимали разумные решения по подселению и некоторые семьи ужасно страдали, ибо бывали случаи, когда к ним вселяли по пятнадцать и более красногвардейцев, которые сами выбирали для себя понравившиеся комнаты и вели себя во всём доме в своё удовольствие. Они не берегли мебель, пачкали ковры, рвали шторы и приводили на ночь женщин с улиц, устраивая попойки и танцы до рассвета, лишая сна других жильцов.