Под большевистским террором - [15]
Снежная метель выбелила последние часы уходящего года. Мы просидели до полуночи, играя в странную игру: растапливали воск над огнём и капали его в холодную воду, сидя в окружении теней на стене, отбрасываемых светом лампы. Потом пришла гадалка и, усевшись в затемненной комнате, начала предсказывать будущее всякому желающему.
Это была морщинистая старуха, с когтистыми пальцами и желтушным лицом, на котором живыми казались только глаза. Доставая из небольшого кисета сушёную фасоль и мелкие камушки, она бросала их на стол и по тому, как они падали предсказывала, ждет ли тебя богатство или бедность, счастье или беда.
Наташа выглядела разочарованной: «Я выйду замуж лишь в девятнадцать лет! Мне придется жить здесь, в этом муравейнике, (с тоской в голосе) ещё целых два года!». Она вздыхала и расстраивалась до тех пор, пока не придумала более удачный способ предсказания будущего.
Послали за шестью десертными тарелками, которые выставили по кругу на пол. В одну из них налили воды, в другие положили колечко, монетку, связку ключей, щепотку зёрен и кулёчек конфет. Со двора принесли кудахтающего петуха со связанными крыльями и каждая из нас бросала того в середину круга и все наблюдали, содержимое какой тарелки он предпочтёт склюнуть: если колечко – в течение года жди замужества; воду – муж будет пьющий; зерно – ненасытный; ключи – скаредный; монетку – богатый; конфеты – расточительный.
В моём случае петух омрачил весь ритуал: он сопротивлялся, хлопал крыльями и, в конце концов, с криком забился в угол комнаты. Все, как один, пришли к мнению, что это плохое предзнаменование.
На Новый год, являющийся всеобщим праздником, закрылись все магазины. Казаки, патрулируя улицы, сквозь пальцы смотрели на шатающихся пьяниц, но в остальном блюли прежний порядок, включая, и запрет на проведение митингов.
С окончанием праздников, Добровольческая армия удвоила усилия по привлечению новобранцев в свои ряды. Стены театров и синематографов пестрели плакатами, зовущими всех здоровых мужчин и женщин стать юнкерами и помочь в обороне Ростова. Казаков призывали помнить об их великой истории и сражаться за землю их предков. Молодых мужчин просили поддержать своих братьев и спасти свой город от «антихристов, вандалов и хулиганов»
Но антихристы, вандалы и хулиганы, о чём знали все, были хорошо оснащены и получали хорошие деньги, а посему призывы к вступлению в ряды Добровольческой армии, в большинстве случаев, не получали ответа. Лишь школьники демонстрировали явное воодушевление и было больно смотреть, как 15-17-летние юноши маршировали по улицам в мешковатой форме, в то время как те, кто постарше и покрепче сидели по синематографам и театрам.
В середине января из Таганрога, где шли ожесточенные бои, стали прибывать раненые офицеры. Многие молодые девушки приняли участие в организации госпиталей по большим домам, столовым и на станции.
Они рассказывали, что часть доставляемых трупов страшно изуродованы: выколотые глаза, отрубленные ступни, вырезанные по коже знаки на бёдрах. Никто не знал, наносились ли эти увечья при жизни или после смерти, но без сомнений, таких трупов было множество.
Как мне рассказывала одна медсестра, её умолял в бреду один из раненых юнкеров: «Sistritza, сестрица! Убей меня перед их приходом, но не позволяй им дать меня забить до смерти!».
Когда фронт приблизился, звук стрельбы стал ежедневным. Станцию заполонили молодые офицеры. Один из них с горечью говорил мне:
– Что мы можем сделать? Мы сражаемся, сражаемся, сражаемся, но их тридцать к одному! Неужели Ростов не поможет нам? Пройдитесь днём по Садовой и у Вас не останется вопросов. Ростов может дать в три раза больше людей, чем он дал. Безучастность – проклятье нашей страны. Они легко дадут деньги на снаряжение и молоко для госпиталей, потому что это не потребует личного участия. Но они никогда не дадут то, что касается их самих. Нам, безусловно, нужны деньги, но ещё больше нам нужны люди.
– А что же казаки?
– История казаков подошла к концу, – ответил он, пожимая плечами.
– Алексей Михайлович, но это неправда! Донская республика – есть величайшая победа. Она осуществит демократию без перегибов. Каледин пользуется доверием народа.
– Дождитесь завтрашнего схода, мадемуазель, и Вы всё поймёте.
Весь вечер, не отходя от телефона, мы прождали вестей о происходящем на казачьем сходе, пока не раздался звонок из Новочеркасска. Новость оказалась краткой, но значительной. Каледин покончил жизнь самоубийством.
Кровавая расправа
В шесть часов утра, дабы избежать лишнего внимания, наша горничная Настя отправилась на рынок прикупить хлеба. Прямо на уличном углу, она наткнулась на распростертое поперёк заснеженного тротуара обнажённое тело белокурого мальчишки. Стоящие неподалёку солдаты, глянув на её лицо, весело рассмеялись. Они только что продали на рынке снятую с трупа одежду и обувь, и радостно считали деньги. Настя поспешила дальше.
Неподалёку, ближе к церкви, лицом вниз, так же лежали два голых тела. Кровь ещё сочилась из их ран в канаву. Один из солдат ткнул пальцем через плечо и пояснил: «Кадеты». В этот момент, подъехал на телеге мужик, сноровисто загрузил в неё все три трупа и, крикнув своей лошади «но!», затрясся вниз по улице.
