Под бичом красавицы - [7]
Глаза баронессы Ады приняли неописуемо грозное выражение.
Федор встал, наконец, и хотел продолжать свои мольбы, как вошла горничная и доложила, что Григорий уложил свои вещи и просит позволения проститься с баронессой.
— Пусть войдет!
Вошел Григорий, одетый в штатское, и с удивлением посмотрел на нового слугу. Федору показалось, что на его упрямом лице мелькнула злорадная усмешка. Баронесса пожелала своему прежнему груму всего хорошего. Григорий опустился на колени и поцеловал в последний раз подол ее платья. И сцена прощания кончилась.
Федор тотчас же воспользовался уходом своего предшественника.
— Я думаю, что на первое время вы должны воспользоваться моими услугами, — сказал он, пожирая глазами красавицу, которая призадумалась, сравнивая своего старого слугу с Федором.
— Вы неисправимы, и я, действительно, начинаю сомневаться в ваших умственных способностях!
— Попробуйте взять меня на время, — предложил молодой человек. — Если я вам надоем, вы можете отказать мне. Вы ничем не рискуете! Если же я уйду от вас тотчас же после того, как только одел ливрею, то что подумает ваша прислуга? Станут говорить, что я позволил себе какую-нибудь неслыханную дерзость, и я устыжусь самого себя…
Баронесса засмеялась.
— На вас нельзя сердиться, хотя вы и не заслуживаете никакого снисхождения за вашу глупость и поспешность. Но знайте, что, если я и воспользуюсь вашими услугами, то я сделаю это лишь при одном условии: вы должны подчиняться всем моим привычкам и капризам, как настоящий раб. Вы согласны?
— Да, госпожа!
Она рассмеялась, торжествуя.
— Так вы можете называть меня всегда. Это мне больше нравится, чем постоянное «милостивая баронесса». Кроме того, имя «Федор» звучит слишком важно[4] и напоминает мне о вашем звании. Поэтому я буду называть вас так же, как моего прежнего слугу: Григорием.
— Слушаю-с, госпожа!
— Теперь самое ужасное, Григорий, — проговорила она и хитро насторожилась. — Непослушание, сопротивление, забывчивость, непристойности, словом — все проступки строго наказываются!
— Я добровольно приму все наказания, госпожа!
— Хорошо. Но не думай, что это легкие наказания. Что бы ты сказал, например, если б я стала бить тебя плетью? В России это обычай!
— Я бы подчинился вашей воле.
— Даже тогда, когда ты мог бы умереть под кнутом?
— Даже тогда!
— Подумай хорошенько, Григорий, даже тогда?
— Да, госпожа!
— Григорий, ты говоришь серьезно? Ты действительно позволил бы бить себя?
— Да, да, госпожа! — проговорил он, тяжело дыша.
Она пронизывала его своим взглядом.
— Ты в своем уме? Неужели ты бы позволил прибить себя до смерти?
— Если это совершится по приказанию моей госпожи, — да!
— Ты говоришь так, потому что не веришь, что я могла бы сделать это!
— Нет, госпожа, я говорю так, потому что знаю, что это может случиться!!
— Г-р-и-г-о-р-и-й!
— Г-о-с-п-о-ж-а!
Она, почти шатаясь, опустилась в кресло.
Затем, с коротким дьявольским смехом, она сказала:
— Хорошо, ты будешь моим рабом. Я согласна сделать тебя им. Но я еще раз должна спросить тебя: ты хочешь продать мне тело и душу?
— Да, тело и душу!
Теперь она довольно покачала головой, взяла в руки новый лист бумаги и начала писать.
— Это будет нашим частным контрактом, — сказала она спокойно. — На какой срок ты желаешь поступить ко мне?
— Навсегда, госпожа!
— Что ты говоришь? Ты думаешь, что служить у меня очень легко и приятно? Скажем — на пробный год!
Она кончила писать свой странный контракт, перечла его и объявила:
— Этот контракт обязывает тебя, по существующим законам, служить мне верой и правдой в течение одного года. Если ты подпишешь особый пункт на оборотной стороне контракта, то ты всецело отдаешься в мои руки и даешь мне право обращаться с тобой, как мне захочется и как я сочту нужным. В таком случае, ты окончательно в моей власти и обязан подчиняться каждому наказанию, даже, если оно, по твоему мнению, не заслужено! Ты можешь жаловаться на мое обращение местному начальству, и, если твоя жалоба будет признана справедливой, ты можешь нарушить контракт до истечения срока. Если же она будет отвергнута, ты должен будешь продолжать у меня службу, и, кроме того, ты будешь наказан начальством. Вот условия этого контракта. В Польше я его узаконю казенной печатью. Как видишь, этим контрактом мне дается над тобой полная власть, и ты действительно делаешься моим рабом, который может надеяться только на мою милость! Хочешь ли ты подписать обе части этого контракта?
— Да, госпожа!
— И вторую часть?
— Да, госпожа!
— Подумай хорошенько, Григорий!
— Я все обдумал и зрело обсудил!
— Ты безропотно должен слушаться меня, подчиняться всем моим прихотям по кивку, по взгляду, бежать, — когда я махну рукой, спешить — когда я прикажу тебе принести плеть, смиренно стоять на коленях — когда я буду бить тебя — и благодарить за каждое наказание.
— Я охотно исполню все это, госпожа!
— Но я буду бить тебя без всякой причины, когда мне вздумается: в скверном настроении, рассерженная твоим лицом или другим пустяком.
— Я никогда не буду роптать, госпожа!
— Потребовать мне от тебя сейчас же доказательства?
— Госпожа!
— Ага, ты испугался!
— Нет, госпожа, нет, госпожа, я не боюсь, я дрожу от… ведь я только раб!
Как у новоиспечённого командующего сектором «A», у Кроу много работы. Молодой и пока без особого опыта лидер, он должен утвердить свое звание альфы. Стремясь занять его место, Страйк бросает ему вызов. И всё равно Кроу полон решимости укрепить свои позиции, ведь только в качестве альфы он может, наконец, получить то, что было для него так долго недостижимо — Лэсли… бывшего руководителя лаборатории «Древа Жизни» программы «ИНБРИД». Но Лэсли — крепкий орешек. Кроу на три года моложе неё, и для Лэсли он всё ещё молодой Боец, которого она ввела в программу «ИНБРИД», а не мужчина, которого она желала бы видеть в своей постели.
Аннотация Не желая и дальше находиться под властью людей, Инопланетные Виды сами хотят управлять своими колониями. Когда Хантер соглашается помочь президенту в одном деликатном деле, взамен он рассчитывает получить поддержку в стремлениях его народа. Хантеру необходимо найти похищенную дочь президента и вернуть ее в целости и сохранности отцу. Как Вид третьего поколения, Хантер обладает очень развитыми органами чувств. Разыскать Перл оказалось несложно, тяжелее было усмирить внезапно вспыхнувшее желание к красивой дочери президента.
Хотите я расскажу вам сказку? Как страшная великанша встретила не менее страшного некроманта. Обычно такие встречи заканчиваются смертью, но не в этот раз. Наша смелая героиня решила, что некромант ей подходит, ну, а некромант… Ему ничего не остается, как смириться. Если, конечно, жить хочет.
Во тьме старинных склепов, под землей, где жизнь угасает и превращается в прах, обитает ужасный Черный Король, несущий с собой смерть. Встреча с ним опасна для каждого человека.Но не для юной Анны Учинни, которая сама позвала чудовище, не задумываясь о последствиях. Теперь ее страхи не иссякнут, а кровь будет застывать в венах при появлении потустороннего монстра, чье присутствие грозит убить всех близких и любимых.Наследница богатого семейства растет и превращается в прекрасную девушку, но вместе с тем крепнут и ее страхи, взрощенные присутствием немыслимого и опасного существа рядом…Готическая история о красавице и чудовище, приправленная эротикой и смертью, в антураже XIX столетия.18+.
Себастиан Смайт работает в издательстве, где ему поручают перевод старого французского романа. Неожиданным образом действие романа начинает перекликаться с событиями, которые происходят вокруг самого Себастиана и его знакомых, повергая в ужас окружающих и самого Смайта. Одновременно с этим, в жизнь Себастиана врывается начинающий актер Хантер Кларингтон.
Скандальный памфлет литератора Владимира Руадзе «К суду!..», впервые изданный в 1908 г., был немедленно конфискован, а затем уничтожен цензурой. В этой небольшой книге разоблачаются нравы и образ жизни той прослойки общества, что превратила Петербург не только в официальную, но и в гомосексуальную столицу царской России.
«Повести Вильгельма, извозчика парижского» графа де Келюса сегодня, вероятно, покажутся читателю достаточно невинными. Но в свое время эта книга, переведенная на русский язык крепостным литератором Шереметевых В. Вороблевским, считалась одним из самых скабрезных изданий XVIII в. и почти мгновенно после выхода в свет обрела статус исключительной библиографической редкости. Илл. Шема (Р. Серре).
Повесть А. А. Морского «Грех содомский», впервые увидевшая свет в 1918 г. — одно из самых скандальных произведений эпохи литературного увлечения пресловутыми «вопросами пола». Стремясь «гарантировать своего сына, самое близкое, самое дорогое ей существо во всем мире, от морального ущерба, с которым почти зачастую сопряжено пробуждение половых потребностей», любящая мать находит неожиданный выход…
Новую серию издательства Salamandra P.V.V. «Темные страсти» открывает декадентско-эротический роман известных литераторов начала XX в. В. Ленского и Н. Муравьева (братьев В. Я. и Н. Я. Абрамовичей) «Демон наготы». Авторы поставили себе целью «разработать в беллетристических формах и осветить философию чувственности, скрытый разум инстинктов, сущность слепых и темных влечений пола в связи с общим человеческим сознанием и исканием окончательного смысла». Роман «Демон наготы» был впервые издан в 1916 г. и переиздается впервые.