Под бичом красавицы - [22]
И она опять сделала попытку позвать служанку. Он снова стал просить ее отказаться от этого, с трудом выговаривая каждое слово, и жалобно умолял избавить его от этого страшного позора.
— Если в вас есть хоть искра сострадания, пожалейте меня! Бейте меня! Я молча перенесу все наказания, какие вы сочтете себя вправе назначить, но избавьте меня от позора быть наказанным этой скверной женщиной! Ах, отчего вы так бессердечны, так суровы! Зачем вы хотите терзать меня, когда я заслуживаю только сожаления? Неужели вы забыли, что было между нами?
Слезы заблестели на его томных глазах и глубокий вздох вырвался из его измученной груди.
Она видела жалкое состояние этого несчастного человека, но не чувствовала к нему никакого сострадания. Она только хотела привести в исполнение задуманный план и испробовать с этим падшим человеком последнее средство. Она устало опустилась в кресло так, что он очутился у ее ног.
— Я хочу на минуту забыть о том, кто ты, Федор. Хочу перенестись в прошлое, хотя во мне и убито всякое сочувствие к тебе. Подумай, ведь ты сам довел меня до этого. Неужели ты воображаешь, что можно иметь сожаление к рабу, стоящему под плетью, что можно вспоминать, кем этот раб был когда-то? Ты мог бы рассчитывать на человеческое сочувствие и сожаление лишь в том случае, если бы ты находился в таком положении случайно. Впрочем, и тогда ты должен был бы проявить больше мужества и выйти из своего недостойного положения! Подумай, кто может сжалиться над человеком, который потерял мужскую гордость и в непонятном ослеплении бросился под ноги жестокой женщине? Что ты можешь сказать в свое оправдание?
— Я смотрю на свое настоящее положение, как на искупление за свое прежнее легкомыслие и преступление, — сказал Федор с горькой усмешкой.
Она запальчиво закричала на него:
— Избавь меня от таких смешных отговорок. Лучше постыдись своего недостойного положения. Неужели ты совершенно не думаешь о будущем, неужели для тебя безразлично общественное мнение?!
— Я никому не обязан давать отчет в своих действиях, и, так как мне теперь ясна причина вашего жестокого обращения, я настоятельно прошу вас оставить всякую попытку обратить меня на путь истины. Это — напрасный труд! Я буду вам очень благодарен, если вы освободите меня, как можно скорей, от мучительных пут!
Она гневно посмотрела на него.
— Правда, ты не заслуживаешь сострадания, — сказала она недовольно. — Хорошо, я отказываюсь напомнить тебе таким способом, что ты — юнкер Федор фон Бранд! Когда ты был юнкером, я могла любить тебя. Теперь, когда ты, падший, презираешь мою спасающую руку, я к тебе равнодушна! Но я все-таки решила насильно вырвать тебя из твоего ослепления. И только по этой причине ты лежишь связанный тут, в моих ногах. Ты убежишь еще этой ночью как можно дальше и начнешь где-нибудь в другом месте порядочную жизнь. У тебя ведь есть штатское платье, которое делает тебя неузнаваемым, как слугу?
— Да, но….
— Необходимые средства я дам тебе от имени твоего опекуна, который, — ты можешь теперь узнать об этом, — спас для тебя часть твоего состояния. Я хочу помочь тебе в твоем бегстве и доставлю тебе чужих лошадей и экипаж…
Федор отрицательно покачал головой.
— Не утруждайте себя. Это бесполезно: я останусь, я должен остаться!
Минуту она смотрела на него с удивлением. Она никак не ожидала встретить такое упрямство. Затем она сказала очень холодно:
— Хорошо, тогда оставайся, будь опять рабом. И я не хочу откладывать твое наказание!
Она поднялась и в четвертый раз взялась за сонетку.
— Нет, нет, только не это! — крикнул он, как сумасшедший.
Она обернулась к нему, не отнимая руки.
— Одно из двух! — сказала она с ужасным спокойствием. — Время еще терпит!
— Пощадите, сжальтесь!
— Нет ни жалости, ни пощады!
— Я не могу уйти. Имейте же сострадание!
Она сердито топнула ногой.
— Ты согласен или нет?
— Я не могу, я не могу!
— Ты с ума спятил? — рассердилась она. — Отчего ты не можешь? Говори!
— Потому что, — потому что я люблю свою госпожу.
Страшная бледность покрыла лицо Герты фон Геслинген.
— Дурак! — прошипела она в бешенстве. — Ты любишь женщину, которая на десять лет старше тебя, которая обращается с тобой, как с собакой? Неужели ты совершенно потерял ум?
— Я не могу иначе, — прошептал Федор.
Девушка еще раз гневно топнула ногой.
— Теперь во мне действительно нет к тебе ни капли сострадания! Ты согласен последовать моему совету или нет? Пусть же заговорит в тебе, наконец, благоразумие. Пойми же, что ты — человек. Слушай, что тебе советуют, Федор — юнкер фон Бранд — дворянин!
Она опять подошла к нему. Ее прекрасные глаза выражали нежную просьбу. Но его сопротивление раздражало ее и она гневно сжимала руки.
— Федор, ты не знаешь меня. Я совершенно серьезно предостерегаю тебя. Клянусь тебе, что я не буду знать пощады, если ты не последуешь моему совету! Это не пустые угрозы! В последний раз, Федор, я спрашиваю тебя, хочешь ли ты меня послушаться и выйти из своего позора — или же ты настаиваешь на своей безумной мысли и отказываешься от моей помощи?
Она зашагала взад и вперед в лихорадочном волнении, затем остановилась около сонетки.
Я верный, но с легкостью могу предать. Я сильный, но и у меня есть шрамы. Я ангел, но вместе с тем и дьявол. Я встретил ее, когда мне было шестнадцать, и она была для меня словно глоток свежего воздуха. Она ворвалась в мою жизнь и научила улыбаться. А затем внезапно исчезла, и без нее я больше не мог дышать. Ее улыбка освещала все вокруг, и мое черное сердце трепетало. Мы встретились лишь спустя десять лет — у нее в руке был шприц, а по ногам текла кровь. Она сломлена, и я рад этому. Теперь она не будет думать плохо обо мне или о моем образе жизни.
Сильфы не умеют любить. Я полюбила… Сильфы — дети ветра. Я жила на земле ради своей любви… Сильфы не могут быть счастливы с мужчиной. Я была счастлива с любимым… недолго. ОН пришел в наш мир, и свет захлебнулся в крови. Тот, кому принадлежала моя любовь, погиб под его окровавленным клинком. Он отрезал мне крылья. Раздавил мое сердце… и предложил взамен свое. «Ненавижу!» — вскричала я, а он… улыбнулся. «Kak скажешь, — жестокая насмешка звучала в стальном голосе, — мое Солнце…» Так захлопнулась золотая клетка. Я была его воздухом.
Андрей Ангелов. Женщина в аренде. Книжная серия «Азбука 18+». М.: Издательство «Deluxe», 2015 Обложка и картинки от Людмилы Малинки. Аннотация Интерпретация на букву «Ж». Из цикла Азбука 18+. Философская эротика от заматерелого циника. Юмористический нон-фикшн с художественными вставками! «…Женщины не грабят банки, они соблазняют клерков, которые грабят банки. Для них и ради них!».
Андрей Ангелов. Любовь + секс. Книжная серия «Азбука 18+». М.: Издательство «Deluxe», 2015 Обложка и картинки от Людмилы Малинки. Аннотация Интерпретация на букву «Л». Из цикла Азбука 18+. Философская эротика от заматерелого циника. Юмористический нон-фикшн с художественными вставками! «…Любовь не может жить без секса, а секс преспокойно существует без любви. Но жить и существовать – это немножко разные вещи, вот в чём штука».
Трэвлар был готов к охоте. У него появился шанс найти пару и счастье, которых жаждут все мужчины его рода. Трэвлар хранит секреты, но он расскажет их паре только тогда, когда придет время, а сейчас ему нужно было сосредоточиться на гонке. Тэмми вынуждена принять участие в брачных играх, чтобы покрыть долги, о которых она даже не знала, перешедшие к ней после смерти отца. Девушку смущало не то, что у нее на Земле остались друзья, или что там прошла большая часть ее жизни. Просто каждое владение, которое она имела, было арестовано за долги отца, а Тэмми желала иметь выбор и быть хозяйкой своей судьбы.
Каждый день Чарли рисовала красивое строящееся здание. Оно почему-то манило ее и вдохновляло. Теперь стройка окончена, и на День святого Патрика Чарли пришла запечатлеть дом в последний раз. Но на параде она облила краской огромного ворчливого зверя в деловом костюме и была вынуждена спасаться бегством. Никогда и ничего Уоррен не хотел сильнее, чем ее. После одной случайной встречи он бросился искать Чарли по всему городу. И Уоррен найдет ее, где бы она ни спряталась. Он вознамерился сделать ее своей несмотря ни на что.
Книга Л. Неймана «Парижские дамы» — галерея остроумных и пикантных портретов парижанок последних лет Второй империи от хищных девиц из предместий, модисток, гризеток и лореток до куртизанок высшего полета, светских дам и «синих чулков».
В новом выпуске серии «Темные страсти» — первое современное переиздание книги видного поэта и прозаика русской эмиграции В. Л. Корвина-Пиотровского (1891–1966) «Примеры господина аббата», впервые вышедшей в 1922 г. Современники сочли этот цикл фантазий, в котором ощущается лукавый дух классической французской эротики, слишком фривольным и даже порнографическим.
Повесть А. А. Морского «Грех содомский», впервые увидевшая свет в 1918 г. — одно из самых скандальных произведений эпохи литературного увлечения пресловутыми «вопросами пола». Стремясь «гарантировать своего сына, самое близкое, самое дорогое ей существо во всем мире, от морального ущерба, с которым почти зачастую сопряжено пробуждение половых потребностей», любящая мать находит неожиданный выход…
Новую серию издательства Salamandra P.V.V. «Темные страсти» открывает декадентско-эротический роман известных литераторов начала XX в. В. Ленского и Н. Муравьева (братьев В. Я. и Н. Я. Абрамовичей) «Демон наготы». Авторы поставили себе целью «разработать в беллетристических формах и осветить философию чувственности, скрытый разум инстинктов, сущность слепых и темных влечений пола в связи с общим человеческим сознанием и исканием окончательного смысла». Роман «Демон наготы» был впервые издан в 1916 г. и переиздается впервые.