Под бичом красавицы - [10]

— Раз уже ты так целесообразно нарядился, то не угодно ли тебе снести меня обратно на четвереньках, Григорий? По крайней мере, я не запачкаю своих ног!

Он неподвижно смотрит на нее и подставляет свою широкую спину. Она для удобства садится на него верхом, прижимает свои ноги и держится руками за его плечи. Живая лошадь начала двигаться.

— Медленнее, Григорий, медленнее, — требует задорная наездница.

Он задыхается под своей ношей. Он должен быть вдвойне осторожным, чтобы не пошатнуться и чтобы не замочить своей одежды. К тому же, груз его давит немилосердно.

— Я слишком тяжела для тебя, Григорий? — спрашивает она без малейшей попытки слезть.

— Нет, госпожа, — с трудом произносит он.

Она смеется и, в приливе нежности, впервые гладит волнистые, темные волосы своего слуги.

— Какие у тебя мягкие волосы, слуге носить такие не подобает, придется остричь их покороче!

Он подавляет горькое чувство, охватившее его при этом замечании, и думает лишь о том, чтобы скорее добраться до места. Наконец, он, задыхаясь, доползает до него. Она грациозно соскакивает с его спины и потягивается на теплом солнышке, пока он, отойдя в сторону, приводит себя в порядок. Затем он становится на колени перед своей госпожой, осторожно вытирает тонким полотенцем ее ноги, бережно удаляет песок, все-таки забившийся между розовыми пальцами ее ног, натягивает выше колена чулок и одевает элегантную, изящную обувь. Госпожа лениво лежит на песке под зонтиком. Окончив с этим, Федор повторяет свой прежний прием. Он на четвереньках подползает за ее спину, и, когда она слегка приподымается, поднимает ее так, что она снова сидит на его спине. На этот раз красавица сидит, любуясь волнующимся перед прибоем морем.

Ей кажется, что в ее сапогах песок.

— Каким образом он попал? — морщась, спрашивает она своего слугу. — Я ведь нарочно так поставила сапоги, что ни одна песчинка не могла попасть. Не трогал ли ты их, Григорий?

Он вспоминает, как он целовал сапожки своей госпожи и как один сапог уронил в песок. Но он молчит об этом и отвечает:

— Нет, госпожа!

Его положение на четвереньках становится для него тягостным, ибо его повелительница может похвалиться большим весом. Но он должен еще служить скамьей, потому что баронесса Ада собственноручно снимает сапог и высыпает песок. При этом она слегка приподымается со своей скамьи, чтобы еще плотнее и удобнее усесться на спине своего раба. Наконец, она подымается, и Федор может свободно вздохнуть и следовать за ней с ее вещами. Но его обязанности еще не окончены. Его госпожа, по-видимому, полагает, что он скован из железа. Он должен поставить на пляж корзину и принести ей роман из кабриолета, охраняемого специально приставленным мальчиком и стоящего за зеленой насыпью у проезжей дороги. Он благодарит Бога, что никто не видит его на этом пустынном берегу, ибо, хотя его госпожа и сидит в корзине на удобном, мягком сиденье, курит сигару и читает, она все-таки не оставляет своего слугу в покое и заставляет его служить ей скамейкой для ног, несмотря на то, что могла бы поставить их прямо на песок.

— Скорей, Григорий, не ленись! Марш под ноги!

И он чувствует, как ее ноги выбирают на его спине наиболее удобное для опоры место. Под ее ногами Федор, наконец, отдыхает и может отдаться своим мыслям. Два часа он не смеет менять своего положения. Наконец он чувствует легкое нажатие ноги его госпожи. Можно встать и отправиться домой.

Теперь он будет отдыхать целый час и он спешит на чердак, в свою комнату.

На лестнице он встречает Сабину, которая вызывающе смотрит на него своими темными, лукавыми глазами. Он желает ей доброго утра; она благодарит его, ухмыляясь. Вдруг он вспоминает о поручении своей госпожи и, краснея, спрашивает экономку о значении «жестокой недели».

— Через день двадцать пять ударов и никакой еды! — нагло отвечает она.

В ужасе он подымается дальше и весь час мечтает о своей величественной, прекрасной и жестокой властительнице.

V

Дворец баронессы Бобровой представлял из себя большой серый замок времен феодализма. Остроконечные башни, широкие крепкие стены, множество зал, комнат и покоев — все остатки былого величия. Здесь баронесса — полная хозяйка: она распоряжается свободно и независимо. Вся прислуга дрожит перед ней. Даже седобородый дворецкий старается не попадаться на глаза своей повелительнице, когда он видит, что от гнева надуваются жилы на ее высоком лбу. Даже сама Сабина боязливо приближается к своей госпоже, с покорной готовностью исполнить малейший каприз баронессы.

С тех пор, как госпожа из Scherwo (так называется замок) стала вдовой, она ввела еще более строгий режим и широко пользуется своим правом произвольно наказывать своих подданных. Она сама установила такой порядок. Но горе тому, кто сопротивляется ее наказанию… Ему придется горько пожалеть о своем непослушании. Провинившийся всегда бывает наказан начальством, потому что баронесса имеет силу и влияние. А что означает расправа начальства — об этом в Польше знают слишком хорошо. Там обыкновенно наказывают розгами, для устрашения, публично, у церкви.

Об этом баронесса напоминает своему новому камердинеру Григорию каждый раз, когда он забывает, какую роль он добровольно взял на себя. Красивый, бледный слуга все переносит молча. Каждый каприз его прекрасной властительницы, каждое замечание из гордых уст, каждый угрожающий взгляд ее блестящих глаз, каждое назначаемое ею наказание становится для него наслаждением. По целым часам он служит скамейкой для ног восхитительной женщины. По целым часам сидит она в парке на его спине, если ей вздумается отдыхать там, где нет скамейки.