Почти идеальное ограбление - [45]

– Ой, не надо! – увидев орудия пыток, вскричал Ромка, а Лешка тихо вздохнула – ей передались его боль и страх.

Невзирая на мольбы, хозяйка квартиры осторожно коснулась пинцетом Ромкиной ладони и ловко вытащила маленький кусочек коры.

– Когда я была маленькой, говорили так: «Терпи, казак, атаманом будешь». А ты кем хочешь стать? – участливо спросила она.

Ромка чуть было не сказал «детективом», но потом испугался, что она догадается, зачем они к ней пришли, и ответил:

– Художником.

Анастасия Андреевна ловко вытащила из его правой руки еще одну занозу, взялась за левую руку и, продолжая свою работу, поинтересовалась:

– А ты когда-нибудь учился рисованию?

Ромка пожал плечами:

– Ну, как все. А зачем учиться-то? Есть же художники-самоучки. Я про одну такую бабульку слышал, она в восемьдесят лет вдруг начала рисовать и сразу прославилась.

– Не спорю, такие люди есть. У них вдруг открывается особое зрение, свое видение мира, – согласилась Анастасия Андреевна и подцепила последнюю, самую большую, даже не занозу, а, можно сказать, целую щепку, и залила больное место йодом.

Ромка скривился от боли и правой рукой изо всех сил вцепился в ее бок.

Анастасия Андреевна была в одном халате, а Ромка так основательно ее ущипнул, что она сморщилась, но, сдержав себя, отцепила от себя его пальцы и очень вежливо попросила:

– Потерпи еще немножко, пожалуйста.

– Я не хотел, извините, – пробормотал Ромка, как вдруг до него дошло, что Анастасия Андреевна вовсе не притворяется полной женщиной, она в самом деле довольно упитана. И тогда, подставляя другую ладонь для заливки йодом и оглядывая ее простенький домашний халат и охая от боли, он спросил:

– А почему вы на работе кажетесь, ну, немножко толще, чем дома?

– Там холодно, – объяснила женщина. – Первый этаж, отопление давно отключили, а у меня радикулит, потому и приходится поддевать теплые вещи.

Так вот почему в первый раз они никак не могли ее прощупать, поняла Лешка, и все ее сомнения рассеялись тоже. С одной стороны, она обрадовалась: Анастасия Андреевна показалась ей очень доброй, и было бы неудобно ее разоблачать после того, как она оказала ее брату первую помощь. С другой стороны, выходит, Ромка напрасно лазил на ее балкон и непонятно за что пострадал. И главное, теперь неизвестно, где ловить настоящую преступницу.

И тут зазвонил Лешкин телефон. Это, конечно, был отец.

– И где вы до сих пор бродите? – гневно спросил он.

– А мы… Мы скоро придем.

Трубку перехватила Валерия Михайловна:

– Где вас черти носят?!

– Мы в гостях. У Анастасии Андреевны, – не зная, что еще сказать, Лешка беспомощно оглянулась на хозяйку дома.

Анастасия Андреевна взяла у нее телефон:

– Здравствуйте. Я Анастасия Андреевна Старилова. Ну да, та самая, ну да, мы с вами встречались. Ваши дети у меня. Пьем чай, разговариваем. Да, Рома в последнее время заинтересовался искусством.

Брат с сестрой навострили уши. Они знали, что их мама по работе с кем только не встречается. Значит, она и с Анастасией Андреевной знакома. И как они этого раньше не знали? Выведали бы все о ней у себя дома и не тратили время даром.

– Я их отправлю на такси и запомню номер машины, вы не волнуйтесь, – закончила разговор Анастасия Андреевна и вернулась к Ромкиным болячкам.

Теперь она приказала ему снять джинсы. На распухшей Ромкиной коленке сиял огромный кровоподтек. Хозяйка дома внимательно осмотрела его ногу и констатировала:

– У тебя всего-навсего ушиб, так что жить будешь.

Ромка сразу повеселел. А потом они и в самом деле пили чай и рассматривали картины.

– Это дары моих учеников, – пояснила Анастасия Андреевна. – Когда я смотрю на эти работы, то всех их перед собой вижу: и Вадика Сергеева, и Олега Воронина, и Свету Самойлову. А вот эта картина мне особенно дорога. Когда-то давно ее написала Сонечка Полянская.

Лешка встала и подошла к стене поближе. В пустынном московском дворике выделялась одинокая скамья с несколькими пожелтевшими опавшими листьями.

– Она называется «Одиночество».

Анастасия Андреевна вздохнула, и у девочки сжалось сердце. Она поняла, что у этой пожилой, умной и доброй женщины ничего в жизни не осталось, кроме воспоминаний о ее учениках и вот этих картин на стенах.

– У меня было две Сониных картины, но одну я продала, когда узнала, какая с ней приключилась беда, чтобы помочь ей с деньгами. А теперь дела у Сони пошли на лад, да еще и Петр Казимирович купил ее последнюю работу, так что с этой я ни за что не расстанусь. А вам нравится? – Анастасия Андреевна тоже встала с места и залюбовалась произведением любимой ученицы.

Ромка помялся:

– Ничего. Но я люблю яркие краски.

– Как у тебя самого, да? Ведь то была твоя картина, – с улыбкой сказала она и тут же добавила, чтобы его не обидеть: – Вообще-то, я тебе скажу, декоратор из тебя получился бы неплохой. Краски ты подбираешь хорошо.

– Я не хочу быть декоратором, – махнул рукой Ромка, – и если честно, то и художником тоже. Пусть Лешка краски подбирает. Это она хочет стать дизайнером по интерьеру, если снова не передумает. А я стану сыщиком. Вернее, я уже и так давно сыщик, и сейчас мы хотим отыскать того, вернее ту, кто подменяет картины в вашей галерее.