Почти идеальное ограбление - [27]

С трудом сдержав улыбку, Арина испытующе взглянула на Ромку и сделала ему знак помалкивать. Впрочем, Ромка и не собирался ни в чем сознаваться.

– А чем она здесь по ночам занимается? – спросила девушка.

– Не по ночам, а по вечерам, – ответил Павел. – Пишет кое-что для себя.

– И что, если не секрет? Можно взглянуть? – И Арина, не дожидаясь разрешения, открыла ведущую в студию дверь. Ромка с Лешкой, как приклеенные, последовали за ней.

В мастерской стоял открытый мольберт, а на нем – недописанная белая церквушка на красном закатном небе. Подобную картину брат с сестрой в этой мастерской уже видели, и еще тогда она поразила Лешкино воображение. Но Арина, как ни странно, пренебрежительно махнула рукой:

– Она над этим работает? Кич какой-то. Неужели ты это у себя выставлять собираешься?

– Я? Вовсе нет. Инна пишет на потребу публики. Такие вещи на уличных выставках в один миг разлетаются. А у себя, ты ведь в курсе, я стараюсь выставлять настоящее искусство, по крайней мере, хочется так думать. – Павел Петрович вдруг с обидой взглянул на Арину: – А откуда в тебе такой снобизм? Будто этим никто больше не занимается! Да твоя Софья тоже с Арбата начинала, вспомни об этом.

– А можно я посмотрю другие работы твоей Инны? – миролюбиво спросила Арина и прошлась по студии, разглядывая каждый холст. Ромка тоже не пропускал ни одной картины.

Павел усмехнулся:

– Я, кажется, догадываюсь, что ты хочешь найти. Уж не подозреваешь ли ты, что Инна могла сделать копию и подменить Софьин «Восход»? Вот и Рома мне вчера фотографии какой-то картины показывал и допытывался, чья это работа. Я Инну потом расспросил, она ничего подобного не писала.

Арина кивнула:

– Возможно.

Павел Петрович схватил ее за руку:

– Ты мне не веришь? Обидно и глупо, потому что после пожара и до того момента, как я узнал, что Софьину картину заменили, Инны в Москве не было.

– А мне не обидно! – воскликнула девушка. – Еще раз повторяю – мои друзья не могли этого сделать!

– Но ведь до той вашей вечеринки картина ни разу не оставалась без присмотра. Я просмотрел все записи – подозревать некого. Но кто-то же это сделал!

– Но кто, кто это сделал?! – ни к кому не обращаясь, вопросил Ромка, когда они с сестрой и Ариной покинули галерею. – Никак я во все это не врублюсь. Лешк, скажи, а на Старом Арбате были картины с церквями и красным небом?

Лешка кивнула:

– Кажется, да. И даже не в одном месте.

– Таких картин везде много, они пользуются спросом, – добавила Арина.

– Тогда все мои версии лопнули, – разочарованно протянул Ромка и почесал затылок. – Тогда почему девушка с Арбата говорила нам об Инне Николаевне? Слушайте, может, она, эта Инна, приехала в Москву раньше, чем думает Павел Петрович, и незаметно проникла в галерею? Забежала, например, в тот самый вечер, когда вы там оттягивались. Вот самое простое объяснение. Ты, Арин, говорила, что все заходили и выходили, когда хотели, и что дверь никто не запирал. Вдруг она улучила момент, когда в зале никого не было?

– Это маловероятно, – возразила Арина. – Ведь, чтобы сделать копию с картины, ей не один раз надо было там показаться.

– Эту копию в Нью-Йорке могла сделать Оксана, а потом каким-то образом переслать Инне. Софья же свою картину в Америке писать начала.

– Слишком уж это все сложно, – покачала головой девушка.

– Пусть, как ты говоришь, маловероятно и сложно, но и не невозможно, и потому надо все проверить. – Ромка взглянул на часы. – Арин, может, еще не поздно на Арбат смотаться, а? Я хочу еще раз с той девушкой поговорить. Подвези нас туда, пожалуйста.

Взглянув на часы, Арина нехотя согласилась и высадила их в самом начале пешеходной улицы.

Глава 9 НОВАЯ ЗАТЕЯ

– Хорошо, что вы тут! – воскликнул Ромка, подойдя к еще сильнее хлюпающей носом девушке, и они с Лешкой внимательно оглядели ее стенд. Картина под названием «Закат» на нем отсутствовала.

– А ее уже купили, – увидев знакомые лица, художница сразу поняла, что именно они пытаются у нее высмотреть.

Тогда Ромка протянул ей фотографии Инны Николаевны.

– Посмотрите, пожалуйста, та ли это женщина, что дала вам на продажу свою картину?

Девушка мельком взглянула на снимки и покачала головой:

– Нет, это не она.

– Как не она? – не понял Ромка, удивленный тем, что художница даже не рассмотрела как следует фотографии. – Посмотрите получше, пожалуйста.

Но девушка отвела его руку:

– И смотреть нечего. Я ж вам, кажется, говорила, что Инна Николаевна – женщина немолодая.

– А эта какая, по-вашему? – изумился Ромка.

– Этой всего лет тридцать пять – тридцать семь, а той – далеко за пятьдесят, если не больше, – объяснила художница.

– Вот те на! – с глубоким разочарованием присвистнул Ромка. – А мы и эту старой посчитали. Выходит, просчитались. А когда ваша Инна Николаевна снова сюда придет?

Девушка в очередной раз хлюпнула покрасневшим носом и достала из кармана джинсов носовой платочек.

– Теперь не знаю. Я ей отдала деньги за ту картину, и она мне сообщила, что скоро уезжает.

– Куда?! – вскинулся Ромка.

– Она не сказала.

– А как же ее найти?

Девушка молча пожала плечами.

– Чужое имя присвоила, картину продала и уезжать собралась! – Ромка с тоской оглянулся на ресторан «Му-му», но сестра перехватила его взгляд и заявила: