Почти что сломанная жизнь - [58]

Над моим домом раздаются удары молнии.

— Вы злитесь, потому что я наконец-то все поняла? Вы не вынудите меня ненавидеть себя еще больше.

Рокот облаков громко раздается в моих ушах, а я стою гордо под их гневом.

— Я возвращаю себе свое здравомыслие и выбираю жизнь. Ваша злость меня больше не касается.

Я делаю глубокий вдох, пока небо бушует над головой, пытаясь вернуть меня в темноту.

— Я завоюю свою жизнь обратно. Прощайте, — я смеюсь, когда поворачиваюсь и иду к двери.

Доминик стоит, облокотившись на дом, руки в карманах. Он весь светиться гордостью.

— Все закончилось? — спрашивает он.

Долю секунды я раздумываю над его вопросом.

— Думаю, да. Надеюсь, они послушаются, и будут держаться подальше.

Он берется за низ моей футболки и тянет к себе, его руки обнимают меня, когда я опираюсь на его тело.

Желание, всегда прячущееся под поверхностью, разгорелось в большое, невероятно жаркое пламя. Я жажду его и хочу быть к нему как можно ближе.

Может быть, мы можем попробовать опять быть близки, чтобы полностью принадлежать друг другу.

— Пошли, я хочу пригласить тебя на ужин в наш маленький итальянский ресторан, — произносит Доминик, как только мы входим в дом.

Я останавливаюсь и поворачиваюсь взглянуть на облака, которые больше не пугают меня. Я улыбаюсь им.

— Полагаю, мне будет интересно узнать, что она может нам сегодня предложить, — отвечаю я Доминику. Я больше не буду прятаться.

Войдя внутрь, я абсолютно шокирована увиденным.

Невероятно.

У меня на лице играет огромная улыбка, и я впитываю, как только могу, каждый оттенок цвета.

У меня новая, современная красивая мебель.

Здесь яркие краски на фоне дерева, поющие цвета, отделка, сияющая и радующая глаз, и огромное зеркало в прихожей.

Бежевого нет.

Моя гостиная сиреневого цвета.

Глава 31

— Доминик, — пытаясь отвлечь его от просмотра спортивного канала, говорю я.

— Да, — поворачивая ко мне голову и не отрывая глаз от экрана телевизора, отвечает он.

— Ты переехал жить ко мне? Не похоже, чтобы ты уходил спать к себе. Ты всегда здесь. Не то чтобы я была против, но думаю, я хотела бы прояснить официально. Ну, знаешь, например, услышать: «Эйлин, я хотел бы переехать к тебе» или что-то в этом роде.

Он аккуратно поднимает пульт и выключает телевизор. Не просто звук, а сам телевизор.

— Итак, ты хочешь, чтобы я спросил твоего разрешения переселиться к тебе? — в уголках его губ играет маленькая улыбка, хотя он всячески старается сохранить нейтральное выражение лица.

Засранец, теперь он дразнит меня.

— Ну, это было бы вежливо. — Я тоже могу играть в эту игру. Откидываюсь на спинку дивана и осматриваю свою ярко-фиолетовую комнату, восхищаясь ею, как делала все время последние пять дней. Уголком глаза замечаю, как Доминик, придвинувшись ко мне, ждет, чтобы задать вопрос.

— Ты собираешься попросить? — с оттенком беспокойства в голосе говорит он.

— Попросить о чем? — отвечаю я, будто не догадываюсь, чего он хочет.

— Серьезно? — Доминик наклоняет голову набок, и его брови в удивлении взлетают вверх. Но он прикалывается.

— Понятия не имею, о чем ты говоришь.

— Тогда, вероятно, будет лучше, если я расскажу тебе, что вот-вот произойдет.

— Да неужели? — Ха, теперь он расскажет мне. — Жажду услышать твой маленький секрет, о, могущественный альфа.

Его лицо озаряется улыбкой, и могу сказать, ему понравилось это прозвище.

— Альфа…хм, думаю, ты могла бы почаще меня так называть, Эйлин. — Он смеется, и я присоединяюсь к нему. — Но я говорю абсолютно серьезно: мое место там, где ты. Куда бы ты ни пошла, я не пойду за тобой — я поведу тебя, самой лучшей дорогой.

— Ух ты, — опуская взгляд в пол, шепчу я.

— Да, Эйлин, я переехал жить к тебе, — мягко смеется он. — И теперь это официально, потому что я люблю тебя и хочу быть с тобой. — Он придвигается ближе и тянется, чтобы взять меня за руку. — Не смотри вниз. Я хочу видеть твои завораживающие серые глаза, потому что они часть всех моих самых удивительных воспоминаний.

Тепло растекается по всему моему телу, и я поднимаю глаза. В животе чувствуется восхитительный трепет, от шеи и вниз по ногам бегут мурашки.

— Я люблю тебя, — придвигаясь поцеловать Доминика, выдыхаю я.

Наши губы соединяются, но на этот раз все иначе.

Или, может быть, это я другая.

Пришло время похоронить тех чудовищ глубоко в земле или закатать в бетон, чтобы они навсегда остались там, где им самое место — в гребаном аду.

Я прерываю наш поцелуй и отодвигаюсь от Доминика.

— Прости, меня немного занесло, — извиняется он и отсаживается, чтобы дать мне пространство.

Но расстояние это не то, чего я жажду.

Делаю глубокий вдох, собираясь со всей храбростью, которая у меня есть. Встаю с дивана и протягиваю руку Доминику.

— Куда мы идем? — выражая беспокойство, его брови сходятся на переносице, а губы соединяются в жесткую, тонкую линию.

— Я веду тебя в кровать. — Произношу я, вкладывая долю уверенности в эти слова, но по правде, я в ужасе. Однако единственное, что знаю наверняка: Доминик никогда не сделает мне больно.

— Ты не обязана, Эйлин. Это может подождать. — Отвечает он на мои невысказанные страхи.

— Я готова попробовать.

Он берет меня за руку и останавливается. Его большое тело нависает надо мной, и я знаю, насколько мне повезло, что в моей жизни есть Доминик.