Почта святого Валентина - [32]

Конференц-холл наполнился шепотом и перемигиваниями. «Не пойду ни под каким видом», — успел упрямо подумать Стемнин, а Валентин продолжал:

— Теперь внимание. Официальное открытие назначено на седьмое сентября, на пятницу. Любого, для кого оно не будет личным праздником, я выгоню с десятого сентября на… На все четыре стороны. Понятно?

— Понятно, — хором выдохнули сотрудники Коммерческого отдела, которым не нужно было ничего придумывать.

— Каждый, кто перешагнет в день открытия порог этого дома, должен почувствовать, что он попал в мечту, понятно? В сказку!

— Безусловно понятно, Валентин Данилович! — восторженно тряхнула кудрями Луговая из Отдела торжеств. — Я уже сейчас чувствую себя в сказке!

— Да? Странно, — едко возразил Валентин. — А я вот что-то пока не чувствую. Продолжаю. Позаботьтесь о гостях, о гостях для гостей и о тех, кто будет развлекать гостей для гостей.

— Па-прошу прощенья, — спросил Осецкий, который тоже особо ничем не рисковал. — А кто это — гости для гостей?

Алик Осецкий был арт-директором «Почты». Солидный, молчаливый, никогда не отвечавший сразу. Всякий раз, заговаривая с ним, собеседник мог подумать, что тот считает про себя до десяти.

— Вообще, Алексей Ревалдович, это не ваше дело и у меня нет времени все объяснять для любопытных. Но, поскольку этот вопрос может быть неясен как раз для тех, кто должен был бы его задать, но прохлопал ушами и не задал, отвечу. Гости — это наши нынешние и потенциальные клиенты. Равно как и пресса. Но раз мы с вами не являемся пока звездами в полном смысле слова, нужно пригласить кого-то, чтобы развлекать наших гостей. Это и есть гости для гостей. А вы должны сделать так, чтобы вся эта знаменитая шушера была довольна. Чтобы не пустели бокалы, чтобы каждому самовлюбленному павлину доставалось не меньше одного восхищенного вопля за минуту, а каждая прославленная курица получала по пять комплиментов от каждого нашего сотрудника. Вы поняли, Илья?

Стемнин пожал плечами.

— Бронислав Викентьич, — Валентин сверкнул хищным глазом на Пинцевича, — вы у нас — матчасть. Никаких пластмассовых тарелок и вилок. Увижу — воткну, куда бог направит. Никаких бумажных скатерок. Ничего одноразового, кроме еды, вы меня поняли?

Пинцевич мягко кивал, не останавливаясь, точно китайский болванчик.

— Ничего такого, что будет обычным, так себе, как везде или даже «как в лучших домах». Знаем мы эти лучшие дома — по пять икринок на яйцо… С серым желтком… «Почта святого Валентина», — он повысил голос, как маршал, объявляющий приказ по войскам, — это всегда особый подход, господа. Каждый должен понять это носом, языком, пальцами. Даже обожравшийся ресторанный критик, даже редакторша глянца, которая живет от презентации к презентации! Ошеломить! Поразить воображение! Чтобы запомнили и внукам рассказывали!

Он подошел к окну, постоял отвернувшись. Никто не смел дышать.

— А если не можете — уходите в четверг. В среду. Сейчас. Валите. Потому что, если в пятницу седьмого сентября здесь не будет чуда, в понедельник лично плюну в лицо каждому, кто не расшибся в лепешку.

— У нас в департаменте и без того одни лепешки, — тихо дохнул в ухо Стемнину Кемер-Кусинский.

— У вас вопрос, Андрей? Или решили признаться Илье Константиновичу в интимных чувствах? А может, вам скучно?

— Я… я…

— Я надоел вам?

— Отчего же… — Кемер-Кусинский побледнел и запокашливал.

— Меж тем вас это тоже касается, господин директор Департамента писем. Вам следует составить приглашения нашим особым гостям.

— А как я пойму, что гость особый? — угрюмо спросил Стемнин.

— Очень просто. Любой, кто не является сотрудником «Почты», — наш особый гость.

11

«Вы готовы войти в историю?»

Валентин поднял голову от текста приглашения и внимательно посмотрел на Стемнина. В голубой рубахе навыпуск Валентин сидел в резном кресле и играл глянцевым носком ботинка.

— История — страшное место. Счастливых персонажей в ней нет.

— А умереть в забвении разве не страшно? — наседал Веденцов.

— Умереть даже в ореоле славы довольно неприятно.

— Хватит умничать, Илья Константинович! Планы у меня большие. Я вот тут подумал. Возьмем компьютер и интернет. Некоторые люди сутками сидят за монитором. Разве нам нечего им предложить? Какие-то завлекалки… Тесты… Или вот, например: человек загружает свою фотографию, а программа генерирует его психологический портрет. Или вычисляет по базе идеального друга-подругу. Хоть по цвету волос, хоть по астрологической брехне. Как вам?

— Прекрасно, — сказал Стемнин равнодушно.

— Опять же, «Почте» нужен сайт — самый лучший. Осецкий с этим не справится.

Неизвестно, что двигало Стемниным, когда он неожиданно для себя сообщил, что у него имеется подходящая кандидатура. Конечно, Звонарев — человек-фейерверк, к тому же имеющий большой опыт по части сайтоваяния. А может быть, он подкладывал Пашу, словно кнопку на стул Веденцова.

— И что, он крутой специалист?

— Он сайтов построил штук сто, не меньше. Заказчики были счастливы, — отвечал Стемнин, вспомнив сайт про искусственное вскармливание. — Притом веселый, легкий человек.

В этих словах не было ни лжи, ни преувеличения. Заказчики и впрямь были довольны, характер Звонарева точно был весел и легок. А что сайты смешили самого Стемнина, а характер Звонарева выводил его из себя, так ведь он не заказчик.